Трудовая миграция из стран Центральной Азии в Россию и другие страны остается ключевым фактором экономического выживания миллионов семей. Однако этот процесс имеет глубокие социальные последствия, особенно для детей, оставшихся без родительского присмотра. Детское одиночество, вызванное длительным отсутствием одного или обоих родителей, становится одной из наиболее острых проблем в Кыргызстане, Таджикистане, Узбекистане и Казахстане. 

Трудовая миграция из Центральной Азии приобрела транснациональный характер. По данным Международная организация по миграции (МОМ), в 2021 году около 3 миллионов человек из Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана находились за пределами своих стран в качестве трудовых мигрантов, из них 87% направлялись в Россию. Основной причиной миграции является низкий уровень доходов: в Узбекистане 80% мигрантов из сельских районов указывают, что заработков на родине недостаточно для приемлемого уровня жизни. В Таджикистане денежные переводы мигрантов составляют до 27% ВВП, в Кыргызстане — около 20%. Эти средства обеспечивают базовые потребности семей, включая питание, образование и здравоохранение. Однако за экономическую стабильность семьи платят дети, остающиеся на попечении родственников или, в редких случаях, полностью без присмотра.

Исследование ЮНИСЕФ, проведенное в 2018–2019 годах в Узбекистане, выявило, что в 45% семей мигрантов как минимум двое детей остаются без одного или обоих родителей. В 63% случаев дети живут с матерями, поскольку отцы, как правило, зарабатывают больше и отправляют домой значительные суммы. В Кыргызстане ситуация аналогична: по данным от 2013 года, около 10% детей в Ошской области считаются «социальными сиротами» из-за длительного отсутствия родителей. В Таджикистане, где миграция особенно интенсивна, до 30% детей школьного возраста воспитываются бабушками, дедушками или другими родственниками. В Казахстане, хотя масштабы миграции ниже, около 5% детей в сельских районах сталкиваются с аналогичными проблемами.

Отсутствие родителей оказывает негативное влияние на развитие детей. ЮНИСЕФ сообщает, что в Узбекистане дети мигрантов демонстрируют более низкие показатели успеваемости в школе: 25% из них имеют оценки ниже среднего, по сравнению с 15% детей из полных семей. Это связано с недостатком мотивации, эмоциональной поддержки и контроля со стороны взрослых. Кроме того, 20% таких детей пропускают занятия чаще, чем их сверстники, из-за необходимости помогать по хозяйству или работать. В Таджикистане 15% детей мигрантов в возрасте 10–14 лет вовлечены в неформальный труд, включая работу на рынках или в сельском хозяйстве, что нарушает их право на образование.

Психологическое состояние детей также вызывает тревогу. Исследование в Кыргызстане показало, что 40% детей, чьи родители находятся за границей, испытывают чувство одиночества и покинутости. В Узбекистане 30% детей мигрантов сообщают о симптомах депрессии, таких как апатия и потеря интереса к учебе. В Таджикистане 10% подростков из семей мигрантов демонстрируют склонность к девиантному поведению, включая мелкие правонарушения. Отсутствие эмоциональной связи с родителями усиливает эти проблемы: 70% детей в исследовании ЮНИСЕФ указали, что общаются с родителями реже одного раза в неделю, а 15% — лишь раз в месяц.

Здоровье детей мигрантов также находится под угрозой. В Узбекистане 23% детей из семей мигрантов сообщили об ухудшении здоровья за последний год, что связано с недостаточным доступом к медицинским услугам и стрессом. В Таджикистане 13% детей мигрантов сталкиваются с хроническими заболеваниями, такими как гастрит или анемия, из-за плохого питания. В Кыргызстане 44% детей живут в скученных условиях, часто в одной комнате с 3–4 другими людьми, что увеличивает риск инфекционных заболеваний. Кроме того, 50% детей мигрантов не проходят регулярные медицинские осмотры, обращаясь к врачам только в экстренных случаях.

Социальный статус детей также страдает. В сельских сообществах Центральной Азии дети мигрантов нередко сталкиваются со стигматизацией. В Кыргызстане 20% таких детей сообщают о насмешках со стороны сверстников, которые называют их «сиротами» или «оставленными». В Узбекистане 15% детей мигрантов избегают участия в общественной жизни, таких как школьные мероприятия, из-за чувства неполноценности. Это усиливает их изоляцию и снижает возможности для социализации.

Государственные и международные организации предпринимают усилия для смягчения последствий миграции. Региональная программа по миграции в Центральной Азии и России (CARM), реализованная МОМ, ООН Женщины и Всемирным банком в 2010–2013 годах, охватила 674000 человек информационными кампаниями о легальной миграции и защите прав. В рамках программы 50000 трудовых мигрантов, из которых 30% составляли женщины, получили правовую помощь. В 2021 году МОМ продолжила работу, сосредоточившись на создании структурированных программ мобильности рабочей силы, включая обучение мигрантов перед отъездом. В Таджикистане и Кыргызстане 3000 семей мигрантов получили доступ к микрокредитам и обучению аграрному бизнесу, что позволило улучшить их экономическое положение.

ЮНИСЕФ также активно работает в регионе. В Узбекистане с 2018 года реализуется проект Европейского союза «Защита детей, затронутых миграцией», который охватил 4 региона страны. Проект включает психологическую поддержку, образовательные программы и работу с опекунами. В Кыргызстане ЮНИСЕФ поддерживает создание детских центров, где дети мигрантов могут получать дополнительное образование и участвовать в досуговых мероприятиях. В Таджикистане аналогичные программы охватили 10000 детей в 2020–2023 годах.

Несмотря на эти усилия, проблемы остаются. Во-первых, программы часто ограничены по охвату: в Узбекистане только 10% детей мигрантов имеют доступ к психологической поддержке. Во-вторых, в сельских районах, где проживает 80% мигрантов, инфраструктура для поддержки детей развита слабо. В-третьих, стигматизация и культурные барьеры препятствуют обращению за помощью. Например, в Таджикистане 60% опекунов считают психологическую помощь ненужной, что ограничивает эффективность программ.

Для решения проблемы требуется комплексный подход. Во-первых, необходимо расширить доступ к образовательным и медицинским услугам для детей мигрантов. В Узбекистане, где 25% детей мигрантов отстают в учебе, можно внедрить программы дополнительного обучения, охватывающие не менее 50% таких детей. Во-вторых, следует усилить психологическую поддержку: в Кыргызстане, где 40% детей испытывают одиночество, создание сети школьных психологов могло бы охватить 70% нуждающихся. В-третьих, важно развивать экономические альтернативы миграции. В Таджикистане, где 27% ВВП зависит от переводов, инвестиции в местное производство могли бы сократить отток рабочей силы на 10% в течение 5 лет.

Роль государств Центральной Азии также критически важна. В Казахстане, где миграция менее интенсивна, уже существуют программы поддержки семей, которые можно масштабировать. В Узбекистане и Таджикистане необходимо усилить законодательство, защищающее права детей мигрантов, включая обязательные проверки условий их проживания. В Кыргызстане, где 20% детей сталкиваются со стигматизацией, школьные программы по толерантности могли бы снизить этот показатель до 10% за 3 года.

Трудовая миграция из Центральной Азии продолжит оставаться важным экономическим фактором, но ее социальные издержки требуют немедленного внимания. Детское одиночество — это не только личная трагедия, но и угроза долгосрочному развитию региона. Без системных мер по поддержке детей мигрантов Центральная Азия рискует столкнуться с ростом социальных проблем, включая образовательный спад, ухудшение здоровья и усиление неравенства. Решение этой проблемы требует совместных усилий правительств, международных организаций и местных сообществ.

Источник информации: https://bugin.info/detail/deti-bez-roditelei-kak-m/ru