Проблема беженцев из Афганистана, как и ее масштаб, по мнению известного востоковеда Александра Князева, вполне умышленно раздуваются в западных СМИ и в международных организациях. Как в реальности оценить риски от афганских беженцев для стран Центральной Азии, и какие позиции занимают по этому вопросу Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан – в интервью с экспертом.

– В совместном заявлении по Афганистану, распространенном Госдепартаментом США, более 60 стран заявили о необходимости предоставления убежища афганским беженцам. В своем Telegram-канале Вы оцениваете это как далеко не самое лучшее решение. Почему?
 
– Проблема с беженцами всегда двойственная, даже если мы говорим о внутренне перемещенных лицах (внутри страны), и, особенно, о беженцах, пересекающих границу. Потому что помимо гуманитарной составляющей (человек человеку – друг – ред.), всегда есть проблема безопасности. Особенно это актуально, если речь идет о миграции из государства, в котором идет не кратковременная, а полвека почти длящаяся гражданская война – об Афганистане.

В потоках беженцев из такой страны могут быть элементы экстремистских и террористических групп. Вывоз людей может сопровождаться незаконным перемещением оружия, наркотиков и т.д. То есть эти «пассажиры» способны повлиять на стабильность в принимающих странах.
Очень показательной является история на рубеже 1990-2000-х годов в Таджикистане, когда на островах пограничной с Афганистаном реки Пяндж скопилось несколько десятков тысяч афганских беженцев. Тогда международные организации и западные страны оказывали сильное давление на Таджикистан с тем, чтобы страна их приняла. В Таджикистане на тот период была очень непростая социально-экономическая ситуация. Появление вот такой массы людей, даже пусть расходы на их размещение оплачивали ООН и другие организации, все равно бы вылилось в ненужное напряжение на юге государства.

Тогда стране удалось отказаться от навязанных беженцев, причем там была интересная деталь, которая важна и для понимания сегодняшних реалий. Когда Таджикистан предложил международным структурам оказывать помощь беженцам на территории приграничной полосы, где эти афганцы и находились, то в ответ поступило заявление от УВКБ (Управление Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по делам беженцев) о том, что оказание такой помощи будет небезопасно для подведомственных УВКБ сотрудников...

По факту миграционные потоки тех, кто устремляется за пределы Афганистана, – малы. Сейчас в соцсетях вертится огромное количество картинок: в кабульском аэропорту люди, желающие уехать, повисают на шасси, с самолетов падают и пытаются всеми силами улететь. Зрелище эмоционально впечатляет, конечно, но это лишь малая часть населения Афганистана. Во многом бегут люди, связанные с западными структурами, или с, по сути, марионеточным правительством, подавшим в отставку. Многие из бегущих не понимают ситуации, и воспринимают только образы «талиба* кровожадного».

На мой взгляд, важнее здесь потоки внутренне перемещённых лиц, которые в ходе военных действий в стране перемещались из одной провинции Афганистана в другую. В Кабульскую провинцию, в частности, прибыло большое количество людей с других территорий страны, там же были созданы лагеря для их размещения.
Оказывать беженцам гуманитарную помощь – важно, но почему для этого их нужно перемещать в Таджикистан, Узбекистан и еще куда-то? Гораздо проще не мучать этих людей и оказывать им помощь на месте. Этим и могли бы заняться США, УВКБ и другие агентства ООН.

– Выражали ли какие-либо намерения правительства стран Центральной Азии по приему беженцев? Могут позиции стран еще поменяться?
– Здесь все неоднородно в странах Центральной Азии. Самая четкая и понятная позиция у Узбекистана.
Узбекистан не подписывал Женевскую конвенцию о статусе беженцев 1951 года – это единственная страна в регионе, остальные же подписали и являются участниками этой конвенции.
Республика Узбекистан на практике демонстрирует отрицательное отношение к перемещению на свою территорию беженцев. Так, порядка 84 человек пересекали афганско-узбекскую границу несколькими днями ранее в режиме «форс-мажор», их пропустили. Однако затем политическим деятелям из этой группы дали возможность определить свое дальнейшее местонахождение, а остальные – были просто интернированы (возвращены – ред.) вновь на афганскую территорию.
В 1990-е годы тоже не было практики массовых переходов беженцами границы с Узбекистаном, и это четкая и постоянная позиция, и она будет сохраняться.

Что-то похожее происходит и с Туркменистаном. Страна, конечно, подписывала Женевскую конвенцию. Однако в 1990-е годы были случаи, когда афганские этнические туркмены, убегая тогда от наступавших тогдашних талибов*, пытались перейти границу. Тогда их силой воинских частей «выдворяли» на афганскую территорию.

У Туркменистана не менее четкая позиция, чем у РУз, и понимание – эти небольшие количества беженцев только дестабилизируют ситуацию в стране пребывания. Напомню, что за период активных боевых действий в Афганистане, начиная с весны, в Ашхабаде дважды побывали делегации «Талибана»*. Во время переговоров речь шла и о недопущении массовых переходов границы.

В Казахстане уже заявляли, что «на сегодняшний день» беженцев не ждут, но ситуация может измениться. Какой-то маленький поток беженцев в Республику Казахстан из Афганистана может быть, но это, скорее, на уровне двустороннего формата: люди, которые пожелают и могут иметь основания для перемещения в Казахстан. Они могут решить этот вопрос на уровне посольства Казахстана в Кабуле в частном порядке, а когда это будет физически возможно, просто перебраться в Казахстан и получить вид на жительство. Но в любом случае это будет касаться только способных обеспечить себя беженцев, и не будет работать для тех, кто сейчас находится в лагерях в Кабульской провинции.

Кыргызстан же на днях всех удивил, проявив инициативу пустить в страну афганских студентов, которые как некий будущий образованный класс «принесут пользу самому государству». Это любопытная трактовка, очень локальная, конечно, и будет ли она реализована – неизвестно.

Но наиболее тревожащей является позиция Таджикистана. Таджикистан на протяжении этих месяцев несколько раз пропускал довольно большие группы афганских военнослужащих, а потом просто группу беженцев из гражданских. Правда, после все они все возвращались на афганскую территорию, но тем не менее в Таджикистане во взаимодействии с представительством ООН ведется определённая подготовка к возможному приему беженцев, заявлялись и цифры до 100 тысяч человек.

Идут разговоры о создании лагерей «про запас» в Хатлонской области на юге и в Горно-Бадахшанской автономной области страны. Мотивы такого решения могут быть разными, но объективно – в Таджикистане в общественном сознании существует очень сильные чувства солидарности с афганскими таджиками на этнической основе. Еще афганские таджики, как правило, это антиталибский сегмент. Если правительство Таджикистана позволит афганским таджикам переместиться в страну, то на эмоциональном уровне это будет иметь общественную поддержку, но безумная нагрузка все равно скажется на самом государстве.

Кроме того, здесь могут иметь место мотивы несистемного характера, скажем, желания конкретных чиновников получить деньги, которые дадут под это международные организации, такое тоже допускается.
Таджикистан и Кыргызстан – страны бедные, и за предлагаемые ООН или еще какой-то организации деньги они могут согласиться, наверное, на допуск беженцев на свою территорию.

Повторюсь, что это большая проблема. Дело в том, что между странами Центральной Азии, за исключением Туркменистана, существует безвизовый режим, достаточно открытый и с Россией в том числе. Для афганцев же все эти страны визовые.
Поэтому сейчас важно, если Таджикистан и Кыргызстан, скажем, допустят на свою территорию физически важные количества афганцев беженцев, это будет проблемой и для всех. Поэтому, мне кажется, было бы очень важным сейчас инициировать в формате ОДКБ, участниками которой являются Таджикистан и Кыргызстан, некое решение, обязывающее к единой позиции по отношению к проблеме беженцев.

– Когда говорят о «потоках беженцев» не совсем понятно, говорят о массовых потоках или говорят о конкретных группах лиц. Реален ли массовый поток беженцев в страны Центральной Азии или мы все-таки будем говорить о том, что это политические элиты будет мигрировать?
– На сегодня я не вижу ни одного примера, который можно было бы охарактеризовать как массовый поток беженцев, стремящихся переместиться в страны Центральной Азии.
Все те случаи, которые происходили на узбекской границе, на таджикской границе – это ситуации, когда в приграничной полосе на афганской территории шли боевые действия и пересекали границу военнослужащие, которые перед наступлением талибов* не желали сдаваться в плен.
Единственный случай беженцев – гражданских лиц – группа в Горном Бадахшане, в Таджикистане. Люди перешли границу, но затем при их проверке обнаружилось около трех с половиной килограммов наркотиков. Сама группа потом, насколько я понимаю, приняла решение вернуться в Афганистан, видя, что там нет опасности.

То есть ни о каких вообще массовых попытках бегства речь не идет. Так что не надо утрировать и идти на поводу у западного сообщества, которое сегодня всемерно раздувает вопрос беженцев. Проблема решается правильно, грамотно и на самой афганской территории.
https://ia-centr.ru