Результаты выборов в США показывают, насколько разделён на сегодняшний день не только Кыргызстан, но и США, а с ними, фактически, и весь мир. При этом в основном водораздел проходит по вопросам экономической политики.

В США один лагерь представлен сторонниками Трампа, стремящимися «сделать Америку снова Великой» и, фактически, вернуть производство в страну, (вос-)создать рабочие места в США. Другой лагерь возглавляем сторонниками глобализма или, так скажем, финансовым олигархатом, привыкшим получать неимоверные доходы управляя глобальными финансовыми потоками, имеющими место как следствие сложившегося в последние десятилетия мирового порядка с господством долларовой системы. Для глобальных финансистов, назовем их так, было выгодно играть на биржах, вкладывать средства в развивающиеся страны с дешевым трудом, природными ресурсами и отсутствием необходимости следовать экологическим стандартам, привнося туда технологии и получая огромные доходы за счет разницы издержек и стоимости товаров в передовых и слаборазвитых странах.

Еще большую капитализацию финансисты получали в период кризисов, массово сбрасывая ценные бумаги и валюты развивающихся стран, тем самым их обрушая и скупая их впоследствии за бесценок, чтобы вновь продать после стабилизации ситуации. Так было в Юго-Восточной Азии в 1997 (включая Таиланд, Индонезию, Южную Корею; только Малайзия, за счет решительных мер Премьер-Министра Мохатхира Мохаммада сумела избежать катастрофического падения экономики), в Латинской Америке в 1998 и 2001 (Аргенитина), в России в 1998 и 2008. Текущий экономический кризис также сопряжен с деятельностью финансистов и, вероятнее всего, в этот раз является предтечей поэтапного разрушения доселе существовавшей глобальной финансовой конструкции…

Наиболее приемлемым вариантом для народа США было бы поэтапное восстановление его промышленного потенциала, при последовательном сокращении роли финансового олигархата. Но, учитывая результаты выборов, этот вариант уже исключен.
Сложившаяся ситуация будет всё больше усугублять положение простого населения даже самой из самых развитых стран. И поэтому, рано или поздно, надо будет все равно ориентироваться на индустриализацию (или реиндустриализацию), либо ожидать полного краха перспектив для простого населения внутри их национальных государств.

В этой связи пришёл момент и для Кыргызстана сделать определённый решительный шаг и определиться со своим выбором. И этим выборам на сегодняшний день практически должен стать процесс трансформации экономики. Если в прошлом могли предполагать, что такие крупные страны как США, международные финансовые институты, такие как Всемирный Банк и МВФ, будут активно вмешиваться и противодействовать политике нашего государства в направлении расширения собственного экономического суверенитета, то на сегодняшний день, ввиду большей занятости этих государств своими проблемами, есть шанс, что мы сможем воплотить в жизнь свою независимую стратегию экономического развития без пагубного вмешательства извне.

В целом, раскол относительно экономической политики на текущий момент истории существует не только в США, но и, практически, во всем мире. Просто в одних странах, где существует понимание ситуации, идет активная общественная дискуссия, если не сказать борьба, за определение правильной экономической политики; в других же, где уровень науки и образования достаточно низок, будь то в результате их деградации, как у нас в республике, или ввиду первоначального их отсутствия, люди понимают, что что-то не так, порою выделяют отдельные проблемы, препятствующие экономическому развитию в их странах, но комплексного видения и потенциальной стратегии развития у них нет.

Поскольку Кыргызстан, после трех «революций» находится лишь на стадии осознания, что что-то в нашей политике неверно, но что именно не так, и какую политику нам необходимо на текущий момент воплощать в полной мере у нас еще не сформулировано, нам необходимо активно заняться комплексной разработкой новой экономической политики. Политики, которая должна учитывать и наш, собственный, советский и постсоветский опыт и наш менталитет, и реалии мировой экономической и политической системы, которая, кстати сказать, ожидает, и уже испытывает, определенную трансформацию.

К числу позитивных факторов выбора момента для наших изменений можно причислить, во-первых, именно тот факт, что система, существовавшая до этого многие десятилетия, находится на стадии слома, и наше «неподчинение» «всеобщим правилам» может остаться вполне незамеченным. Ведь этими «правилами» уже недовольны жители не только развивающихся стран, но и население самих «метрополий» (Европа, США). И во-вторых, текущий момент в республике, когда, фактически, так сказать, «старая ложь уже умерла, а новая еще не возникла», является самым лучшим для понимания процессов. Здесь и надо ковать свою правильную, выверенную политику.   

С учётом Американского (вроде бы, поначалу, позитивного, но в конечном итоге достаточно негативного), Европейского и Восточноазиатского (позитивного) и нашего собственного опыта нам тоже следует прийти к пониманию, что политика свободной торговли и невмешательства государства в экономику уже должна быть в полной мере оставлена позади. Комбинированный подход, с использованием опыта нашего советского периода в сочетании с рыночными механизмами, которые мы прочувствовали и наработали определенное понимание о них, мог бы дать нам наиболее позитивный результат.

Сейчас мы можем выверенно определить все погрешности нашей системы, но не для того, чтобы кто-то их редуплицировал (повторил) в своих интересах, как это было после «революций» (переворотов) 2005 и 2010 годов, но для того, чтобы можно было их устранить и дать нашему Отечеству новый импульс к развитию.

Экономическая политика неолиберализма, которую долгие годы мы воплощали в жизнь в Кыргызстане, показала себя Парето-эффективной. То есть в нашей системе выигрыш одних всегда происходил за счёт других. Фактически, после каждой революции, мы перераспределяли дольки своего маленького пирога, но стремления испечь больший в размерах и более вкусный пирог у нас не было. Необходимо уходить от этого порочного круга и действовать в направлении всеобщего экономического развития.

При этом, следует учитывать, что левый поворот, который нам следует осуществить, уже намечается во многих странах мира. И этому есть уже определенные предвестники. Например, изменения Конституции Российской Федерации в результате референдума, прошедшего в России с 25 июня по 1 июля 2020 года и есть один из символов таких изменений. Теперь государственная политика приобретает гораздо более социально-ориентированную динамику, с механизмами комплексного развития промышленности, сельского хозяйства, науки и технологий. В этом же ключе необходимо развиваться и нам.

Кто-то, возможно, скажет, что не заметил каких-либо изменений подобного характера в России. Но это связано с тем, что на текущий момент переход на новые рельсы осуществляется достаточно плавно, что объясняется сложившейся на текущий момент международной обстановкой.

До сих пор обязательства России и прочих постсоветских государств, сложившиеся в ранний постсоветский период, не давали возможности ухода от неолиберального дискурса. На сегодняшний же день, когда давление международного финансового «олигархата» всё больше ослабевает, появляется всё больше шансов к выходу из старого формата обязательств и переходу в направлении более социально-ориентированного государства. Подобный переход будет полезен нашей стране, и при этом опасаться его последствий нам, как стране, развивавшейся долгие годы в рамках социализма, не стоит. Мы не западная «демократия», население которой десятилетиями запугивали социализмом, и поэтому люди там порою панически боятся одного этого слова, «социализм».

Мы жили в социализме и наши развития от сохи и кочевого образа жизни до передовых технологий Советского Союза был связан непосредственно с социалистическим строем. Поэтому мы можем и должны взвешенно оценить все плюсы и минусы как современного, фактически дико-капиталистического, в неолиберальном ключе, так и советского форматов хозяйствования, и подобрать оптимальную комбинацию для себя. Благо, есть опыт целого ряда стран, таких как Япония, Германия, Южная Корея, множество стран Юго-Восточной Азии, Китай, Индия, уже применивших предполагаемый нами интегральный подход (фактически политику «государственного капитализма») для быстрого и устойчивого развития.

Целый ряд ученых экономистов, как на Западе, так и в Советском Союзе, в частности среди западных- Джон Кеннет Гэлбрейт, говорили о теории конвергенции, которая предполагала устранение текущих недостатков, как в рамках капитализма, так и в социалистической системе СССР.

Говоря о недостатках Советского Союза, отчетливо наблюдаем директивное планирование и неэффективный менеджмент, так скажем, во всей системе управления ввиду излишней централизации в стране. В Советской системе не было конкуренции, поэтому экономика была негибкая и были факторы, ведшие, так сказать, к загниванию системы за счёт этого.
На Западе были другие проблемы: кризисы перепроизводства, финансовые спекуляции и нестабильность на рынках; непроизводственные расходы на рекламу. В то время, как мы могли ввести элементы рынка и в этом мы упустили момент, на Западе степень госуправления можно было повысить.
 
Развал Советского Союза был связан с тем, что мы не воспользовались возможностью внедрения элементов рынка без разрушения самого государства, в то время как текущий кризис на Западе связан с нарастанием тех проблем, которые имелись до сих пор в системе капитализма. И хотя Запад протянул дольше за счёт полученного расширения рынков в результате развала Советского Союза, сегодня возможности расширять рынки больше нет, и он опять стоит перед необходимостью трансформировать собственную систему.

Каждый мирохозяйственный уклад имеет свои пределы эффективности. В Советском Союзе мы наблюдали избыточное производство от достигнутого уровня огромного количества вещей которые не находили потребительского спроса с одной стороны, но с другой стороны создавался дефицит на потребительском рынке, то есть росла несбалансированность.

В Америке же постоянно образуются гигантские финансовые пузыри, то есть американских печатный станок, Федеральная Резервная Система США сегодня фактически буксует. Надо иметь ввиду, что за 10 лет после начала финансового кризиса объём доллара увеличился в 4 раза, мировая экономика гигантскими темпами нарастила объём денежной эмиссии. Например, в США одномоментно выпустили 16 триллионов долларов для спасения крупных банков, своих, американских и европейских. 16 триллионов долларов – это, например, для России экспортировать столько нефти и газа надо, и все равно за всю жизнь столько не получишь. А в США одним нажатием кнопки создали такую денежную массу и раздали её своим банкирам.

Но это уже не обеспечивает экономический рост. Как оценивает известный экономист, академик Сергей Глазьев, сегодня в США только каждый пятый доллар доходит до реального сектора. Большая часть денег улавливается банковской и финансовыми структурами и подпитывает финансовые пузыри. Согласно мнения С.Ю. Глазьева, объем финансовых пузырей сегодня превышает квадриллион долларов. Это объем денежной массы, которая ничем не обеспечена. Это связано с разного рода спекулятивными операциями и вообще никакого значения для развития реального сектора экономики практически не имеет.
Американская модель мирохозяйственного уклада сегодня буксует, в то время как в Китае появилась принципиально новая модель. Ее, по определению известного российского, а затем американского экономиста и социолога Питирима Сорокина можно назвать «интегральный строй». 

Питирим Сорокин еще 50 лет назад предвидел появление интегрального строя, отмечая, что после краха советского социализма и американского капитализма появится новый строй, который будет сочетать преимущества и того, и другого, без их недостатков. Вот такой строй, который предвидели советские и американские ученые в 60-е годы в рамках теории конвергенции, сегодня образовался в Китае, где сочетается централизованное планирование с рыночной самоорганизацией и государственным контролем за финансовым сектором прежде всего, а также за функционированием банковской системы, использованием природных ресурсов и за развитием инфраструктуры, при господстве частного предпринимательства в тех сферах, где есть здоровая конкуренция. В этой модели государство выступает в роли интегратора всех социальных слоёв.

По широко распространенным представлениям, в американском обществе денег вся правоохранительная система настроена на защиту богатых. Если среди главных целей функционирования американской системы управления является увеличение прибыли любой ценой, а главной функцией советской системы было увеличение производства любым способом, то в системе интегральной главная задача государства заключается в объединении интересов разных социальных групп на основании постоянного роста общественного благосостояния.  Поэтому, для того, чтобы производилось то, что нужно, необходимы как рынок, так и государство. И роль государства здесь в том, чтобы отсечь возможности использования рыночных механизмов для навязывания частных интересов интересам общества.

То есть эта модель социалистическая по своим ценностным показателям. В ее рамках главной задачей государства в экономике является рост общественного благосостояния, при государственном регулировании и рыночных механизмах в экономике. Конвергенция здесь проявляется в том, что она сочетает государственную собственность с частной собственностью, государственный контроль с частным предпринимательством и ставит перед собой задачу гармонизации интересов различных социальных групп и создания условий для каждого человека в реализации своих способностей путем повышения общественного благосостояния.

Конечно, не любая предпринимательская деятельность разрешается. Это видно после краха финансового пузыря шанхайской биржи, где за участие в спекулятивных операциях на бирже многие их участники были отправлены в тюрьму. Но те, кто создаёт полезные вещи, таких как Huawei, или Hitachi, и прочие производственные частные компании, поддерживаются государством.

В рамках интегральной модели можно сравнить Китай и Индию, где в целом сравнимые модели управления: в первой стране главенствует коммунистическая партия, исповедующая всё те же самые знакомые нам принципа строительства коммунизма, хотя и с китайской спецификой; во второй наблюдается демократическая модель, но тем не менее зафиксирован примат общественных интересов над частными. Поэтому имеется полное сходство и у Китая, и у Индии в управлении финансовым сектором: государство поддерживает кредит для роста производства; оно следит за тем, чтобы деньги шли в реальной сектор, а не спекуляции; валютное регулирование и контроль там также среди приоритетов, поскольку это позволяет избежать утечки капитала и способствует подъёму общественного благосостояния.

Мирохозяйственные уклады бывают очень разнообразными. Вслед за Китаем поднимается Индокитай. Осваивает инструменты Индонезия. И даже Эфиопия под руководством китайских экспертов в позапрошлом году вышла на первое место в мире по темпам экономического роста. То есть везде, где внедряется эта модель, виден экономический рост.

Наш родной Кыргызстан в условиях глубокого кризиса, но в момент поиска альтернатив, находится в наиболее оптимальной точке для начала серьезнейшего изменения экономической политики. И наиболее подходящей для него стратегией для нашей страны был бы переход к развитию интегральной экономики, со значительным планированием экономического развития и вовлечением частного сектора и научной среды для осуществления комплексного развития.

 Бахтияр Игамбердиев

Об авторе: 
кандидат Исторических Наук, Докторант по экономике Кыргызско-Российского Славянского Университета, автор Книги «Экономическая Политика Кыргызстана 1991-2010: Опыт и Результаты», выпускник Магистратуры Института Европейской Политики (Берлин), выпускник стипендиальных программ в Университете Джорджа Мэйсона и Университете Индианы, США, выпускник Иссык-Кульского Государственного Университета им. К.Тыныстанова.