Украина претерпевает гнет русского оливье и отступает по всей линии фронта, в Германии арабский мигрант давит людей на рождественской распродаже, в Италии зигуют футбольные фанаты, Эрдоган интригует как обычно, в США проваливается "Черная Белоснежка" от Диснея, побеждает Трамп и садится в тюрьму Пафф Дэдди, Европа остается без русского газа, зато с сирийскими мигрантами, украинскими проститутками и Урсулой, в то время как в Сирии резвятся "не такие уж плохие" исламисты, а в России на фоне демографических проблем спорят о том, можно многоженство или не можно, Москва предлагает геополитическим партнерам дуэль "Пэтриотов" против "Орешника". Брошенная перчатка остается лежать на великой шахматной доске, курс доллара шевелится около 100 рублей и жить становится с каждым днем все интереснее.

На фоне пестрого информационного винегрета совершенно не видно главное: Россия определяет свое место в истории. И сейчас самое время задуматься о нашем месте. В стране, в мире, в истории...

Национальная политика в России в последние 100 лет следует логике коромысла. Власть несет из прошлого в будущее два ведра, соединенных коромыслом общей государственности. Содержимое одного ведра – русские, содержимое другого – все остальные народы нашего общего Отечества. Баланс этих двух групп раньше обеспечивал устойчивость единой государственности. В 1989 году русские составляли чуть больше 50% населения СССР. Большевистская коренизация почти везде принесла свои ядовитые плоды, национальные республики сформировали собственные пострусские элиты, а ленинградское дело надолго парализовало "русскую партию" во власти. Вот тот фон, на котором распадался Советский Союз, старинные наши земли растащили по "национальным квартирам" пострусские, а с 1991 года и посткоммунистические элиты.

Россия оказалась в совершенно новой для себя ситуации. Наше глубинное государство, сформированное теперь не вокруг идеи, а вокруг системы управленческих подходов, оказалось парализовано травмой распада СССР и не было способно принять изменившиеся условия и заняться поиском решений для новых условий.

Тогда, в 1990-х, Запад предложил нам на выбор: вечная война или "конец истории". И что же? Мы выбрали обе таблетки. И сейчас испытываем странные ощущения. Трудно воевать за денацификацию стране без идеологии. Трудно бороться с деструктивными сектами, ЛГБТ**, BLM, MeToo, с "Радио Свобода*", с исламскими террористами внутри страны. Трудно сражаться за православие на Украине, за вечные ценности и справедливость без признания исторических очевидностей, без понимания того, кто мы, откуда и куда идем. Но мы идем. Идут штурмовики вдоль посадок и дипломаты в коридорах ООН, студенты идут на лекции и сварщики на "Звездочке".

Кто мы сейчас? И каково наше место в собственной стране в изменившихся условиях? Сухие факты. С распадом СССР воду одного из ведер выплеснули. В современной России русские – 81% населения, а ближайшее по численности национальное меньшинство составляют татары с 3,6%. Коромысло больше нечем уравновесить, нечем в России сбалансировать русских. По всем признакам Россия – типичное национальное государство, но постсоветским элитам, объединенным общим управленческим инстинктом коромысла, это очень трудно признать.

Какой же управленческий вывод сделали ельцинские элиты? Они решили: "А давайте искусственно "утяжелим" второе, полупустое ведро с остальными народами. Давайте придадим меньшинствам политического веса. Повсюду, в том числе и в русских регионах". Так возникает политическая система, в которой у каждого из меньшинств есть своя государственность в составе России, даже у карел, которых реально осталось 32 тыс. человек, есть своя национальная республика, а у русских – нет. Кстати, в толерантной европейской Финляндии живет примерно столько же карел, сколько в России, но почему-то в Финляндии нет карельской автономии.

Россия сегодня в административном смысле – это СССР в миниатюре. И скрепляет этот реликт слово "россиянин" – замена идеологического понятия "советский человек". Мечта о советском человеке была прекрасной, но она не сбылась. Советскими людьми остались Гагарин, Циолковский, Матросов, Гастелло, Капица, Жуков, Высоцкий, Довлатов, Лихачев, Шукшин, и даже Тарковский с Бродским – все они были советскими людьми. Но не сбылось. Не срослось. Разорвали на части советского человека.

Следующая попытка утяжелить второе ведро – набрать в него воды. Привезти в страну нужное количество мигрантов и за счет них уравновесить русских. Причем инокультурное поведение мигрантов – ключ к успеху. Чтобы уравновесить русских, мигранты необходимы именно в своем инокультурном статусе. Результат провальный. Мигранты не желают признавать руководящую роль государственного коромысла, они несут с собой управленческий императив кишлака и транслируют его на все наше общество.

Через 10-15 лет тележки доставки "Озона" под управлением ИИ будут пробираться через тайгу и тундру к самым удаленным поселкам, а беспилотные такси "Яндекса" будут развозить пассажиров. Куда мы денем всех этих бесполезных для экономики "лишних людей" с российскими паспортами, пустыми кошельками и мозгами, замусоренными радикальными проповедниками?

Со времен средневековых былин единственный и самый главный запрос от русского человека к государству – требование справедливости. Илья Муромец, победив Соловья-разбойника, отказывается от богатых даров родственников бандита и волочет того к князю на суд. Но князь не верит ему, и лишь когда Соловей рушит полгорода, князь разрешает казнить злодея. Архетипический сюжет. Смотрите в торговых центрах страны от Калининграда до Владивостока.

Президент подчеркивает государствообразующую роль русского народа. Это и есть справедливое признание роли русского народа в истории России, да и в мировой истории тоже. Нужно, чтобы и глубинное государство прониклось этим императивом. Русским не нужны исключительные права по сравнению с меньшинствами. Русским нужны равные права, честная конкуренция и справедливые суды. Это как раз то, что в древности собрало из племен Великую Россию.

Если уж мы хотим формировать гражданскую идентичность, то строить ее надо от идеи общности исторической судьбы коренных народов России и единых общих правил для всех. Это должны уяснить все: от узбекского разносчика до германского банкира, от независимого журналиста до американского политика. Хочешь приехать в Россию или вести дела с русскими – уважай наши правила и нашу историческую судьбу. Хочешь приехать в Россию жить – придется принять и разделить ответственность за судьбу Отечества, придется уважать хозяев и жить по их правилам. – Нет? Давай, до свидания.

Тем временем Европа, снова двинувшаяся под немецким крылом по пути самоуничтожения и самоотмены, заставила нас пристально взглянуть на идеологическое ядро Запада.

Демократия – хороший способ для народа покончить с собой в политическом смысле. Аморфное усредненное демократическое стадо не вершит истории. Это уже не народ с исторической волей, это травоядное социологическое ничто, настолько же лишенное воли и будущего. Украинцы не дадут соврать, они себе Зеленского выбрали сами. Либерализм – самоубийство в культурном смысле. Демократическим путем народы умирают от бессилия, усредняясь, оскудевая умом и силой из толерантности к глупости и эгоизму. Семеро с ложкой всегда переголосуют того, кто с сошкой. Поэтому от власти театра, от имитации, мы неизбежно обречены вернуться к власти идей.

Идущая война имеет священный, исторический характер, потому что в центре конфликта лежит тема исторической правоты. Для Запада победа в ней означает его историческую правоту (демократия, либерализм, мультикультурность, уничтожение идентичностей, глобальный мир). Для Украины – это самоутверждение исторической правоты младшего, вечно обиженного брата, желание "отжать" историческое первородство.

Место в истории – это место в памяти. Европейцы – вечно помнящая цивилизация. Русские – вечно забывающий народ. И потому вечно юный, не несущий ярма исторической памяти. Мы забыли гораздо больше, чем многие народы когда-либо знали. Но умея забывать, мы умеем и вспоминать. Помните: кто старое помянет – тому глаз вон, а кто забудет – тому оба. Так и живем. Уже тысячу лет мы дети. Даже немцев, и тех простили, и многое им забыли. Но сейчас вспомнили.

Запад сегодня отступает на запад, а Восток идет на восток. Конец истории отменяется. Будет и на нашей улице праздник.