31 год. Для государства — очень юный возраст. Для его граждан — смена нескольких поколений. Поколений, успевших повидать экономический провал, сильнейшую разруху и научившихся выживать. Выживать за счёт миграции, мелкого бизнеса, ведения домашнего (нередко натурального) хозяйства. И тем не менее, наконец-то Кыргызстан подошел к стадии постепенного восстановления государства как активной движущей силы, способной и, вроде бы стремящейся к улучшению жизненных условий своих подданных. Ещё немало работы в этом направлении впереди, но наметившиеся тенденции выглядят достаточно позитивно. Создаётся впечатление, что наконец-то теория общественного договора, созданного ещё Томасом Гоббсом, начинает в стране работать. Будем надеяться, что эти впечатления не обманчивы.

Кто-то скажет, что изменений нет, и всё плохо... И будет иметь полное право на это. Особенно если человеку, думающему так меньше 20-25 и он не помнит нищеты и беззакония 90-х и первого десятилетия 2000-х. И чтобы показать эту динамику от развала и разрухи в этой статье, я хочу вкратце напомнить о динамике развития республики с момента распада СССР, с момента приобретения независимости, который многие люди в 1990-е годы иначе как момент, после которого «от нас больше ничего не зависит» не воспринимали.

Многими до сих пор власть М.Горбачева в СССР, покинувшего этот мир 30 августа 2022 года, и восшествие А.Акаева к власти в Кыргызстане в 1990 году не воспринимается иначе как трагедия. Буквально недавно пересекся с человеком, близко знавшим А.Акаева и работавшим в его команде… По его мнению, на посту Президента «человек был не на своем месте»; в роли президента Академии наук, но не страны, по его мнению, Акаев был гораздо лучше.

Недаром говорится, «как корабль назовешь, так он и поплывет». Мы, под «чутким руководством» первого президента, выбрав неолиберальную политику, называвшуюся даже «шоковой терапией», прошли через жесточайшие испытания, разруху и нищету. Фактически все сложности в республики стали следствием решений А.Акаева. Одномоментная приватизация государственной и либерализация торговли привели к катастрофическим последствиям для населения. Сотни тысяч людей были вынуждены покинуть республику вследствие политики первого президента. Коррупция, «захват государства» (использование государственного аппарата в частных интересах узкого круга лиц) и институциональная деградация государства проистекают из политики первого президента.

В целом, историю независимого Кыргызстана можно условно разделить на четыре этапа. Данная периодизация базируется на особенностях экономической политики, степени следования идее преобразований в экономике в неолиберальном ключе и институциональной динамике государства. Первоначально мы рассмотрим три этапа, с 1991 по 2010, и потом попробуем охарактеризовать последнюю дюжину лет нашей независимости.

Так, в качестве первого этапа мы выделяем стадию активных преобразований в рамках неолиберальной экономической политики (1991-1999). На этой стадии руководство страны в полной мере считает необходимым «жесткие, но необходимые» меры по переходу от социалистической системы к рынку и активно проводит в жизнь такого характера преобразования, начав массовую приватизацию и инициировав свободную торговлю. В этот же промежуток времени государство приглашает международные финансовые институты, такие как Всемирный банк и МВФ, для содействия в осуществлении реформ в республике; Кыргызстан обретает членство во Всемирной Торговой Организации с необходимостью следовать правилам свободной торговли в обязательном порядке.

За этот период происходит приватизация основной массы государственных предприятий Кыргызстана. Уровень приватизации к 1998 году достигает 64% от числа государственных предприятий, имевшихся в 1991 году.

Поэтому второй этап - начало 2000 года - 24 Марта 2005 характеризуется как инерционный: на этом этапе новаций в экономической политике, направленных на какие-либо значительные преобразования не наблюдалось. Так же, как и плоды политики первого этапа на втором не созрели. На этой стадии экономическая политика, скорее, протекает по инерции, полученной от импульса девяностых: имеет место риторика о необходимости дальнейших рыночных преобразований, которая ограничилась лишь деятельностью, направленной на приватизацию ряда оставшихся объектов, в том числе акционированных региональных энергетических предприятий республики, АО «Кыргызгаз», «Кыргызстан аба жолдору» и АО «Кыргызтелеком».

Все это сопровождается растущей реализацией индивидуального/ частного интереса со стороны власти и семьи первого президента Кыргызстана, включая его сына Айдара Акаева и зятя Адиля Тойгонбаева. В целом же, исходя из результатов в виде социального взрыва в 2005 году, можно заключить, что ни первый, этап строительства рыночной экономики в неолиберальном ключе, ни второй- функционирование экономики на базе предшествовавших преобразований, не принесли положительных результатов. Возможности государства ставить какие-то задачи и добиваться их выполнения значительно сократились. То есть произошла институциональная деградация государства. Социальная действительность для населения за счет этого также значительно ухудшилась. Официальный уровень бедности в худшие для Кыргызстана дни превышал 60%, в то время как по факту гораздо большее население было обездолено.

Третий этап – март 2005- апрель 2010 года - экономическая политика государства направлена на максимальное удовлетворение индивидуального интереса. После революции 2010 года стало очевидно, что возлагавшиеся надежды не оправдались. В целом этот пятилетний цикл может быть охарактеризован как период максимальной реализации индивидуального интереса, когда высшее руководство и их близкие родственники использовали государство для личного обогащения. В некоторых случаях власть использовала и криминалитет для своих целей.

В этот период использовалась как демагогия относительно необходимости господства рыночных условий и необходимости дальнейших рыночных преобразований ввиду неэффективности государства как управляющего собственностью, так и риторика относительно необходимости централизованной деятельности государства по привлечению инвестиций, что тоже использовалось для личного обогащения семьи Бакиевых. Так, опираюсь на идею относительно государства как неэффективного управляющего, был приватизирован в пользу М.Бакиева целый ряд государственных объектов, включая АО «Кыргызтелеком» и АО «Северэлектро», а на базе идеи о централизации инвестиционных потоков было создано Центральное Агентство по Развитию Инноваций и Инвестиций (ЦАРИИ), во главе которой встал, опять же, М.Бакиев.

Множество объектов частной собственности было подвергнуто захвату и перераспределению в пользу М.Бакиева: такими примерами служат инвестбанк «Иссык-Куль» Б.Байходжоева, который стал одним из ключевых звеньев в схемах по отмыванию денег Азия Универсал Банком, завод «Улан», производивший в прошлом торпеды для российского флота; часть акций завода «Дастан» также, попав в руки команды М.Бакиева, куда-то бесследно исчезла, из-за чего Россия с 2010 года потеряла интерес ко всякой деятельности на этом предприятии (хотя деятельность завода могла бы приносить значительный доход в казну Кыргызстана).
В период с 2005 по 2010 годы имело так же место продажа должностей, незаконная продажа лицензий на разработку недр республики и многие другие виды нелегальной деятельности.

При том, что на этом третьем этапе постепенно появляется риторика относительно «отеческой» заботы со стороны государства по отношению к ее производителям, патернализм стал так же лишь способом реализации частных интересов носителей власти. Так, к примеру, лизинг сельскохозяйственной техники (ее покупка в рассрочку), преподносимый как помощь государства селянам, предполагал выплату стоимости с процентами в течение 6 лет. В конечном итоге, с учетом выплаты процентов, комбайн/ трактор обходился аграриям в 1.5-1.8 раза дороже рыночной стоимости. При этом имели место факты, когда состоятельные фермеры хотели приобрести эту технику за наличность, без лизинга, но получали отказ от региональных администраций (такое, в частности, имело место в Иссык-Кульской области) ввиду потери процентов. Другой факт «помощи» государства селу: весной 2008 года государством было объявлено о помощи жителям села с горюче-смазочными материалами (ГСМ). В момент, когда литр дизтоплива обходился покупателям на автозаправке в 38 сом, государство предложило приобрести его по 34 сома. Для лучшей организации процесса было предложено приобрести талоны, чтобы, когда привезут топливо, можно было без промедления, не задерживая «бензовозы», забрать топливо. Талоны были проданы, но топливо так и не привезли. Селянам пришлось повторно изыскивать средства для приобретения топлива в страду, а когда посев был завершен, им предложили самостоятельно по имеющимся талонам забрать топливо на заправках города Каракол. Стоимость одного литра дизтоплива тогда на заправках уже составляла 30 сомов за литр. То есть, вместо помощи селу инициаторы данной акции сделали очень хорошую прибыль, создав при этом значительные трудности производителям сельхозпродукции.

Такого типа экономическая политика не носила откровенно неолиберального оттенка, так же как не была политикой активного «патерналистского» государства. Основной чертой политики третьего этапа стала вопиющая реализация индивидуального интереса со стороны властной группировки на основе усовершенствованных схем относительно предыдущего этапа. В целом экономическая политика третьего этапа также имела значительные негативные социально-экономические последствия, в результате которого наступил очередной социально-политический взрыв.

Для более глубокого понимания особенностей социально-экономических последствий экономической политики на каждом из этапов предлагаю рассмотреть детали социально-экономических процессов в республике с момента обретения независимости.
Первый этап сопровождался так называемым «трансформационным спадом» и структурным кризисом в стране. Это был самый трудный период для экономики и общества в целом, когда наблюдалось критическое сокращение ВВП. Так, в результате первых пяти лет независимости он сократился вдвое, составив в 1995 году 50,6% к показателю 1990 года. В целом, первые пять лет независимости Н.Ж.Эсенкулов охарактеризовал как годы «не столько экономической реформы, сколько отчаянной и, к сожалению, не очень успешной борьбы с экономическим кризисом». Как он отмечает в своей работе, по уровню ВВП республика откатилась на 25 лет назад, оказавшись на уровне развития начала 1970 года.

Характерной чертой этого периода стали массовые банкротства промышленных предприятий, производственники переживали невероятные трудности в процессе адаптации к новым экономическим условиям. В результате либерализации цен первые два года независимости рост цен в республике достиг неимоверного уровня. При этом в структуре ВВП доля промышленности снизилась с 27,4% в 1991 году до 11,1% в 1996 году.

Ввиду роста цен и падения производства уровень заработных плат перестал удовлетворять даже минимальные потребности населения. Так, в 1994 году уровень средней заработной платы (СЗП) к минимальному потребительскому бюджету (МПБ) составил 56,6%, то есть был недостаточен даже для одного человека. Учитывая, что среднестатистические семьи состояли, как правило, из большего количества членов, благосостояние населения значительно сократилось. В конечном итоге, уровень бедности по республике к осени 1996 года достиг 62.1%.

Ввиду длительных структурных проблем в экономике, произошел массовый отток населения в другие государства. Так, только за первые пять лет независимости, с 1991 по 1995 год, республику покинули более 427 тысяч человек. С учетом притока иммиграции в 124 тысячи человек, чистый отток населения за первые пять лет составил более 300 тысяч человек, а за промежуток с 1991 по 1999 год выехало (первый этап осуществления экономической политики) более полу-миллиона человек при притоке лишь в 170 тыс. человек.

В самом начале первого этапа, в рамках реализации реформ был принят закон «Об общих началах разгосударствления, приватизации и предпринимательства Республики Кыргызстан» от 20 декабря 1991 года. Согласно этому закону, приватизация должна была осуществляться с учетом интересов народа, без ущемления чьих-либо прав. Однако, в ходе приватизации эти принципы с самого начала были нарушены. Отдельные группы людей, имеющих власть или доступ к крупным финансовым средствам, приобрели или продали значительную часть государственного имущества. Вследствие – кучка новоявленных власть предержащих из бывшего советского общества внезапно стали богатыми, а около 90% населения бедными, ничейными. Новое руководство страны за 5 лет суверенитета не сумело сохранить социальные достижения советского прошлого».

При этом государственный внешний долг Кыргызской республики с 1991 года, когда у республики не имелось вообще никаких долгов, поскольку Россия как правопреемница СССР взяла все долги советских республик на себя, до конца первого этапа, 1998 года, выросла до 1 млрд 99 млн 204 тысяч долларов, а в 2000 году этот показатель уже составил 1 млрд 396 млн 353 тысяч долларов. То есть соотношение внешнего долга к размеру ВВП в 1998 году составило 67%, а к 2000 оно даже возрастает до 102% относительно размера ВВП. Следует отметить, что в международной практике считают превышение уровня внешнего долга в 60% от ВВП опасным (согласно Маастрихтским соглашениям, принятым Евросоюзом).

Негативным в Кыргызстане явилось и то, что в ходе приватизации не были предприняты меры по сохранению рабочих мест, тысячи людей остались без работы, не были выполнены и пункты закона о предоставлении льгот отдельным категориям населения. Таким образом приватизационные процессы первой половины 90-х годов стали одним из факторов, усугубивших экономическую ситуацию в стране.

Второй этап, начавшийся с 2000 года и длившийся по март 2005 года, официальными государственными структурами, включая Национальный Статистический Комитет (НСК), преподносился как период продолжающейся стабилизации экономического роста. В действительности же рост на основании разрушенной экономики не позволил даже восстановить ВВП 1990 года. Так, валовый внутренний продукт республики в 2004 году составил лишь 80,4% объема 1990 года. Инвестиции в основной капитал в это же время составили 45,7% объема 1990 года. В 2005 году валовая продукция промышленности против 2004 года снизилась на 12%, причем значительную часть промышленного производства составила добыча цветных металлов, включая золото на месторождении «Кумтор». В целом, доля промышленности в ВВП сократилась с 23,2% в 2000 году до 17,3% в 2005. Доля сельского хозяйства в ВВП снизилась с 34,2% в 2000 до 28.5% в 2005 (Соответственно сфера услуг к 2005 году возросла до 54,3% по сравнению с 42,5% в 2000). И это на фоне, по данным НСК КР, роста объемов производства продукции сельского хозяйства.

Следует отметить, что и тот рост валовой продукции сельского хозяйства, который, по данным НСК КР, имел место на протяжении 1996-2004 годов, в значительной мере был лишь фикцией. Так, по результатам социологического исследования мы обнаружили, что на местах имелись значительные приписки, что было связано с тем, что за приписки наказания не предполагалось, а за правдивые показатели сокращения посевных площадей и объемов производства выговор был гарантирован (спад означал, что вы плохой руководитель).

Размер государственного долга на втором этапе вырос с 1 млрд 312 млн долларов в 1999 до 1 млрд 949 млн 419 тысяч в 2004 и несколько сократился до 1 млрд 882 млн 230 тысяч в 2005 году.

Таким образом, стабилизация второго этапа оказалась лишь стабилизацией низкого уровня. Никакого прорыва на базе радикальных преобразований предыдущего периода не произошло, то есть эти реформы невозможно считать «сложными, но необходимыми», как нам внушало руководство на протяжении многих лет. Окончание данного этапа сменой руководства страны породило некоторые надежды.
Третий этап (март 2005-апрель 2010 годы) охватывает период, последовавший после мартовских событий 2005 года, когда население Кыргызстана ожидало от новой власти улучшения экономического состояния страны. Однако, несмотря на все ожидания, продолжался рост кризисных явлений в экономике страны. По данным Нацстаткомитета, падение ВВП Кыргызстана в 2005 году по сравнению с 2004 годом составило около 0,6%.

В реальном секторе экономики не произошло весомых позитивных изменений. Возрастала безработица, численность трудовых мигрантов, выезжавших за пределы республики, не убавлялась. По ВВП в расчете на душу населения республика в странах СНГ занимала одно из последних мест, а в мире входила в число 12-ти самых отсталых стран».

В структуре ВВП по итогам третьего периода значительное снижение доли сельского хозяйства. Так, если в 2005 году доля сельхозпроизводства в ВВП составила 28,7%, то в 2010 она сократилась до 17,5%. Республика в 2010 году Всемирным Банком была отмечена как «одна из самых бедных стран в регионе Европы и Центральной Азии, с доходом на душу населения в размере $ 880».

Размер государственного внешнего долга Кыргызской Республики возрос с 1 млрд 882 млн 230 тыс. долларов до 2 млрд 470 млн 596 тыс. долларов. Рост государственного внешнего долга закономерен: государство, имея значительный торговый дефицит, должно было каким-либо образом покрывать его. За все годы независимости отчасти он покрывался за счет роста государственных внешних заимствований, а отчасти, особенно в последние годы, за счет денежных переводов от мигрантов, выехавших на заработки за пределы Кыргызстана.

По итогам 2010 года, ввиду череды событий в республике, произошло падение экономики на 1.4% по оценке Всемирного банка и на 0.5% по данным национального статистического комитета. Это падение произошло вслед за спадом в 4.3% в 2009 году, последовавшего в результате мирового экономического кризиса.

Высокий уровень бедности в Кыргызстане, развившийся на фоне быстрого обогащения очень малой части населения за счет присвоения некогда общего национального богатства- национальной экономики республики- один из негативных показателей исследуемого периода.
Одна из самых горьких и правдивых оценок патовой ситуации, в которой оказалась страна, дана известным историком Т.Абдырахмановым. он пишет: «Безусловно, пережитые страной «окаянные дни» постсоветского транзита, принесли Кыргызстану такую экономическую разруху, такое расстройство социально - бытовой, культурной инфраструктуры и деморализацию населения, которую страна не знала даже в самые трагичные годы второй мировой войны. За считанные годы постсоветского лихолетья страна оказалась на грани политического и экономического дефолта и фактически раскололась на две части. Одна - ничтожная часть, то есть новая элита - нувориши варварски приватизировали и уничтожили целые отрасли, крупнейшие предприятия «трофейной советской экономики» и приступили к «приватизации» политической власти в стране, а другая часть – миллионы людей вынуждены были сосредоточиться на задачах элементарного выживания.

Таким образом, к концу третьего этапа нашей истории, то есть к 2010 году совокупным итогом экономической политики, избранной вслед за обретением независимости стало резкое ухудшение социально-экономических показателей, повлекших за собой радикальные политические кризисы- революции и смену формы правления в Кыргызстане.

Говоря о четвертом этапе, 2010-2020 годах, можно сказать, что этот период проявился более активной государственной экономической политикой, направленной на развитие инфраструктуры, финансируемой в основном за счет увеличения государственного долга. Президентство А. Атамбаева стало центральным моментом этого периода истории в Кыргызстане и ознаменовалось определенными изменениями в экономической политике государства. В частности, возросла роль государства в экономике: строительство дорог, улучшение энергетической системы Кыргызстана (строительство энерговетки Датка-Кемин, развитие газовой инфраструктуры страны), строительство школ, детских садов, больниц, жилья, в том числе социального имели место при президентстве А.Атамбаева.

Фактически, возросшую роль государства в экономике (и не только) можно охарактеризовать как начало институционального восстановления государства (в отличие от институциональной деградации первых двух десятилетий в республике). Поэтому, я полагаю, этот период можно назвать периодом институционального возрождения Кыргызстана. При это период с 24 ноября 2017 года по 15 октября 2020 год, когда президентом был Сооронбай Жээнбеков, полагаю, можно выделить как период инерционного, или, если угодно, пандемического спада. Экономические и социальные показатели, а также снижение эффективности государственного управления в этот период говорят сами за себя. Например, уровень бедности в республике в 2020 году, согласно Нацстаткома, по сравнению с 2019-м вырос с 20,1% до 25,3%, причем в отдельных регионах он вырос намного значительнее.

Следует отметить, что на преемника А.Атамбаева С.Жээнбекова возлагались значительные надежды. Но ввиду значительной пассивности С. Жээнбекова, который, хотя и по инерции, казалось, придерживался экономической политики А.Атамбаева (по крайней мере, проекты, начатые А. Атамбаевым, были продолжены при нем), но ввиду крайней пассивности он не смог справиться с вызовами пандемии и возникшими социальными и политическими проблемами и был вынужден уйти в отставку в результате очередной революции в октябре 2020 года. Судя по всему, одной из ключевых проблем периода правления С. Жээнбекова стало так же то, что он (или его команда) увлеклись политическими разборками с предшественником в кресле президента и, фактически, захват дома Атамбаева стал началом конца президентства С. Жээнбекова. То, что в результате парламентских выборов 2020 года три провластные, причем в значительной мере малоизвестные партии должны были получить 103 мандата из 120 говорит о негативных политических тенденциях внутри системы в период правления С. Жээнбекова и может свидетельствовать о тенденциях к захвату государства (state capture), то есть контролю государственного аппарата в частных интересах со стороны некоторых околовластных кругов. Учитывая все эти факторы развитие «октябрьской революции» в 2020 году стало закономерным явлением.

К счастью, дестабилизация политической ситуации после смены власти в 2020 году была достаточно недолгой. Но давать характеристику текущим процессам в историческом плане пока рано. Объективно, в республике прослеживаются тенденции к большей централизации власти; мы наблюдаем повышение роли государства в экономике, сопряженное с расширением строительства социальных объектов, объектов инфраструктуры, жилья; согласно заявлений, государство расширило помощь определенным секторам экономики, в частности сельскому хозяйству и намеревается своими силами развивать целый ряд отраслей промышленности; самое крупное предприятие республики — «Кумтор» — перешло в руки государства.

В большей мере озвученные процессы могут привести к значительным позитивным изменениям, и возможно в перспективе они останутся в истории как «этап устойчивого институционального и экономического развития»… Но пока это наши надежды… Любая политика может приводить, как к успеху, так и провалу (например, вследствие ошибок или стремления реализации индивидуального интереса со стороны определенных около/властных групп). Или неправильных расчетов… мировой конъюнктуры… Ведь в реальности, по итогам 2021 года согласно Нацстаткома бедность в Кыргызстане составили 33%, а к концу 2022 года ООН предполагает рост бедности до 38%.

Несмотря ни на что, по итогам тридцать первого дня рождения независимого Кыргызстана, пережившего за эти годы немало трудностей, мы надеемся на лучшее. И, надеюсь, власть в республике приложит все свои усилия к построению лучшего будущего нашей страны!

Искренне,
Бахтияр Игамбердиев,
кандидат Исторических Наук