Недавние беспорядки в Непале показали, что с социальными сетями сегодня шутки плохи. Из технологической игрушки, необязательного элемента досуга они превратились в насущную потребность людей и становой хребет информационного общества.

Но по мере того, как соцсети приобретают тотальный характер, в них становится все меньше места для свободы, творчества, индивидуальности, да и социальности, общения, общительности. Личное уступает место навязанному, всеобщему и безличному, а пользователь уподобляется нейрону, функция которого – получить возбуждение от одних нейронов и передать его по цепочке другим нейронам, при этом источник возбуждения находится за жизненным горизонтом самого пользователя. Громкое убийство в далеком американском штате или возмутительное интервью престарелой певицы становится поводом для публичной рефлексии, причем чаще всего шаблонной, со стороны людей, которые считают, что именно такого личного вклада ждет от них «дорогое мироздание». Мало того, что через таких людей транслируется внешняя по отношению к ним повестка, но и сами люди постепенно уравниваются с неодушевленными акторами – ботами, вооруженными искусственным интеллектом.

Информационное общество десоциализируется и дегуманизируется.

Вообще-то социальные сети создавались не для этого и изначально функционировали совсем не так. Не могу не вспомнить лучшие времена «Живого журнала», начало нулевых годов, когда ведение дневника в Сети еще не было привычным делом и воспринималось как странное хобби. Сетевое общение стало популярным как альтернатива тотальности телевизора, диктату «говорящих голов», которым нельзя было возразить.

Тогда социальная сеть помогала вытягивать из людей их личные истории, которыми иначе они бы ни с кем не поделились. Оказалось, что жизнь обычного человека интересна ничуть не меньше, а может, и больше, чем жизнь раскрученных «звезд», а дискуссии домохозяек о роли и месте майонеза в кулинарии могут быть не менее острыми, чем политические дебаты.

В то время социальные сети работали на регенерацию социальной ткани в обществе, атомизированном «золотой лихорадкой» девяностых. Люди не просто находили старых знакомых и обретали новых. Они вспоминали сами себя: кто они, откуда, кем хотели стать. Результатом стал ренессанс общения и общительности, причем дело не ограничивалось виртуальным миром. Люди сложившиеся, с устоявшимся кругом общения – родственники, коллеги, – вдруг обнаруживали, что они могут резко расширить этот круг поверх социальных, возрастных и территориальных границ. На основе виртуального общения выстраивались новые реальные связи, которые подчас удивительным образом меняли траекторию человеческой судьбы. Кто-то, например, обретал творческую среду и реализовывал себя в литературе или музыке.

Сегодня социальные сети, будь то Telegram или ВК, уже нельзя назвать альтернативой телевизору. Такое впечатление, что тотальный дух телевизора переселился в интернет. Оказалось, что информация, навязанная извне, эффективнее внедряется в человеческую голову, если пользователь повторит ее от себя, собственным голосом. Теперь интернет не столько вытягивает из человека его собственное неповторимое содержание, сколько с усилием заталкивает его обратно. Сеть требует от человека все больше и больше ресурса для распространения вирусных роликов, чужих слов, чужих мнений, за которыми мы не видим живого человека. В Telegram комментаторы вообще зачастую анонимны, за аккаунтом никакой личности не стоит, причем сам человек иной раз не осознает, что для собеседника он никто, а разговор с никем не может иметь никакой реальной цели.

Выходом из этого тупика может стать локализация повестки. Давайте оставим глобальные новости информационным агентствам, как это было в прошлом. Я не хочу читать у блогера из Архангельска, Майкопа или Иркутска, как обстоят дела в штате Юта, в восставшем против Макрона Париже или на очередной натовской сходке в Рамштайне. Тем более что блогер все равно ничего об этом знать не может, кроме того, что он сам прочел в других блогах разной степени достоверности.

Но это не значит, что я списываю блогера со счетов в качестве источника информации. Как раз наоборот, мне хочется услышать от него его собственную историю, историю его близких, его города, его региона. Из этих историй сплетается жизнь нашей страны. Когда-то в Советском Союзе были селькоры, рабкоры, юнкоры – добровольные помощники СМИ. Сегодня каждый может вплести свою нить в узор текущего дня. Наверное, было бы глупо менять такую возможность на роль безличного ретранслятора.

Ради информационного оздоровления можно вообразить себе комплекс довольно простых упражнений. Хочешь написать о том, о чем сегодня трубят все информационные агентства, о чем уже успели написать все, что разошлось в тысячах репостов? Оглядись вокруг себя. Проверь, не живет ли у тебя в квартире котик? Может быть, ты давно с ним не разговаривал? Поговори с котом, ему это тоже нужно. Сфотографируй его и порадуй своих читателей. Много раз высмеянные «котофото» все же лучше, чем тиражирование чужой повестки, потому что это все-таки твое, это часть твоей жизни.

Хочешь в очередной раз обсудить позорное поведение какого-нибудь деятеля культуры, уже ставшего иноагентом или еще только готовящегося им стать? Это сделают без тебя. Лучше выгляни в окно: нет ли там чего интересного? Может, соседям мебель привезли. Может, коммунальщики выковыряли бордюры и собираются ставить новые, еще выше и толще? Может, на небе сегодня особенно красивые облака? Все это чрезвычайно важно для нас именно потому, что это происходит рядом с тобой, вокруг тебя, что ты этому очевидец.

Мне кажется, мы не построим себе хорошего будущего, если не будем общаться друг с другом. А полноценное общение, реальное или сетевое, возможно только между людьми, живущими собственной жизнью, а не между юнитами, используемыми вслепую.

https://vz.ru/opinions/2025/9/18/1359795.html