У бывшего президента Алмазбека Атамбаева много детей. Во время его президентства на слуху была дочь-художница Алия Шагиева, сейчас чаще сыновья Сеид и Кадыр, которые видят себя политиками. Эти сыновья стали одной из причин раскола в числе сторонников Атамбаева и, если верить депутатке Ирине Карамушкиной, намерены участвовать в выборах.

Но есть у бывшего президента еще один сын — Сейтек. Он не участвует в жизни партии отца и не находится на виду у всех, но периодически рассказывает о сторонниках отца — и критикует их. Сейтек дал большое интервью, рассказав о «любимцах» отца, в том числе о тех, кто отвернулся от бывшего главы государства, стоило ему оказаться не у власти.
Мы послушали и перевели это интервью.

Об отце
 Ему уже за 60, а в тюрьме слабеют даже огромные молодые ребята с комплекцией быков. Скажем, состояние здоровья у него среднее.
Я ни разу не посещал отца. Не буду врать, что ходил. Этому есть свои личные причины. Не то, чтобы у меня не было возможности. Но я передаю ему продукты.
Это не из-за обиды. Я вообще по природе не обижаюсь на людей. У русских есть пословица «На обиженных воду возят». Я — мужчина, я не обижаюсь.
Бывают несогласие, спорные моменты, разногласия. Как я и писал в своем посте, на это повлияли его водители, телохранители. Его приближенные наговаривали на меня ему, даже сейчас есть среди них люди, которые не любят меня.
Мы не часто с ним встречались. Только на семейных мероприятиях и праздниках.

Честно говоря, его любимым сыном был его шофер — Икрамжан Илмиянов. Он провел с ним большую часть своего времени. А я в меру своих сил пытался улучить удобный момент, чтобы донести до него то, что происходит в политике.
Иногда он отшучивался, иногда ругал, исходя из настроения. Он спрашивал «Что ты знаешь? Ты там работал?». И так как ты действительно не работал там, остается только кивать головой и соглашаться.

У отца резкий характер. Он очень упрямый и легко не подчиняется. По моему мнению, эти качества приводят и к хорошим вещам, и к плохим. Иногда в жизни и политике надо контролировать свое упрямство. Нельзя быть слишком упертым. Упрямству есть границы.
Конечно, я не могу учить его чему-либо. Он намного старше и умнее меня.

Об окружении отца

Не буду называть по имени, но самый влиятельный его друг — это лидер его фракции [Иса Омуркулов]. Сколько он ему помогал, спас его от тюрьмы. А я прочитал недавно, что он заявляет о том, что подвергался гонениям во времена Атамбаева. И тогда думаешь: «Какие гонения? Он, наоборот, вытащил тебя из тюрьмы, когда твои дела во время работы в мэрии, выплыли наружу». У отца есть еще один «родной» сын Раис Атамбаев [Бектемиров] — сын Раисы Атамбаевой [от первого брака]. Уже в 2015 году он сидел на свадьбе Раиса в резиденции в качестве посаженного отца. Посаженным отцом не назначают чужого человека.

У отца есть еще один друг — Туйгунаалы Абдраимов. Я его очень хорошо знаю. Он был тем, на кого больше всего наговаривал шофер Икрамжан. Только и делал, что клеветал на него, что он такой-сякой, уселся в ЦИК и т.д.
Говорят, «капля камень точит». Если каждый день ему в уши вливают, то это влияет на его характер, появляются плохие мысли о тебе.
А сейчас я слышу из соцсетей, как и остальные люди, его мнение уже поменялось.
                             
Самым доверенным человеком был шофер Икрамжан. Болот Суюмбаев, Фарид Ниязов, Сапар [Исаков] и Албек [Ибраимов] уже потом идут, на вторых ролях. Они стали высокомерными, чувствовали себя ханами.Так как один он не мог ничего сделать, ему нужны были доверенные люди. Надо кому-то довериться, раз работаешь на таком уровне.
Отец основал парламент вместе с шофером, точнее основную массу парламента основал Икрамжан, сын Сатара. Он привел в него депутатов, согласно своему уровню.Когда собирался парламент, Икрамжан уже стал советником отца и сидел в бункере в Медиа Форуме. Все туда и приходили, все лидеры партий.

Абдиль Сегизбаев просто сидел. Он раздавал квартиры сотрудникам ГКНБ, разрезал ленты, но не принимал никаких решений. Все решал человек по имени Боке, его еще называли «Сары Болот». [Болот Суюмбаев].

В каждой стране такое есть. Например, в России вокруг Владимира Путина есть несколько центров принятия решений. И все стремятся поближе к нему, к «телу», чтобы параллельно закончить свои дела. У моего отца было так же.
Сейчас люди Сапара Исакова сидят в парламенте, правительстве, в очень жирных местах. МИД весь состоит из людей Исакова. Пусть они ходят к нему, посылки передают. А я с ним и не общался.

Водитель плохо относился к Ирине Карамушкиной, Рыскелди Момбекову. Не подпускал за пушечный выстрел. Он их даже за людей не считал, а они сейчас рядом, помогают. А другие депутатки хотя бы не клевещут на отца. Жылдыз Мусабекова, Альфия Смагулина из СДПК, Карамат Орозова, Чолпон Джакупова.

О Сооронбае Жээнбекове

Сейчас у президента тоже тяжелая работа. Он сам принимает все решения. А когда его срок подойдет к концу, вся ответственность ляжет на его шею. Потом все встанут в сторонку и скажут: «Это все ты». Я же вижу судьбу отца, это же история.Дружба отца и Жээнбекова началась в 1995 году, когда парламент состоял из двух частей — Собрания народных представителей и законодательной палаты. Они были избраны депутатами и подружились.
Не только они, там еще были Туйгунаалы и «тот человек», имя которого я даже не хочу называть [Иса Омуркулов]. Там они вчетвером и подружились.

В 1999 году Аскар Акаев вручил отцу медаль «Даңк». Никогда не забуду этот день. Как все они сидели дома у отца. Тогда Алмаз Шаршенович жил ниже парка Панфилова. Там были три дома «Уч кудук», которые были построены для высокопоставленных чиновников во время Советского Союза.
Отец жил на первом этаже в одном из этих домов, в четырех или пятикомнатной квартире. И он «обмывал» [праздновал] эту медаль «Даңк» там. А я, маленький птенец, бегал, помогал ему, наливал воду для рук всем.

Политика есть политика. Сегодня враг — завтра друг. Если завтра же Сооронбай Шарипович и отец наладят отношения и снова станут друзьями, можете не удивляться. Я верю, что это возможно ради государства, а не личных целей. В политике нет дружбы.
Я не виделся с Сооронбаем Шариповичем уже полтора года. У нас с ним с давних пор уважительные отношения. Мне нравилась вежливость, отношение Сооронбая Шариповича.
Потому что я видел стольких людей, приходивших к отцу в Арашан, начиная от почившего Чынгыза Айтматова, заканчивая Султаном Раевым.
А мы служили там, встречая гостей, кипятили чай на самоварах, коптили бараньи головы. Часто наши руки по локоть были в саже. И когда мы выходили на встречу гостям, они показывали разное отношение. Кто-то смотрел на нас с отвращением, кто-то свысока.
А Туйгуналы Абдраимов и Сооронбай Шарипович подходили и здоровались, несмотря на наши руки, спрашивали как у нас дела.
Сейчас еще рано давать оценку его президентству. Три года — это не шесть лет. Другой вопрос, как его кадры ведут дела президента. Все мы видим критику, дело по частотам, КТ Мобайлу. Все это напрямую идет на Сооронбая Шариповича, а не самих людей.

Об имуществе отца

До 2005 года отец не работал ни на одной госслужбе. Он участвовал в приватизации, как и все остальные.
Вот, сейчас выходят же лаборанты Акаева [депутат Кубанычбек Жумалиев], которые участвовали в приватизации, будучи на большом посту в правительстве.

«Автомаш радиатор» работает до сих пор. Он не принадлежит отцу, он нашел инвестора и продал ему свои акции.
Отец начал бизнес со своими партнерами незадолго до распада СССР во времена информационного голода, когда не было интернета и все читали книги. Он накопил свой первый капитал, издавая и продавая книги.

Акаев отнял у него два завода — «Агромаш» и «Электротехник».

Завод за чулочной фабрикой на пересечении Чуй и Алматинской тоже принадлежал отцу. Завод через дорогу от этого отняли Акаевы. Также они забрали у него два пансионата в 2001 году.
Все приезжали в Арашан: «Алмаз, дай денег, я хочу выпустить книгу». И не только творческие люди. Конечно, расписок нет, и сейчас ничего не докажешь.
Он всем давал средства, начиная от избранного людьми президента, заканчивая лидером фракции СДПК. Не говоря уже о телохранителях и водителях. Он каждому купил по дому. До президентства.

Рядом с Медиа Форумом у отца есть еще один офис, в котором он сидел до президентства. Его все называли «бункер» из-за того, что там были предусмотрены все меры безопасности. Сначала там сидел отец, после него туда засел его водитель. Вы бы видели, какие высокопоставленные люди собирались там и сидели, ожидая, когда их примет водитель. Сооронбай Жээнбеков сидел там недолго, когда баллотировался в президенты.

О штурме и политике

Надежда умирает последней. Раз мы живем в этом государстве, мы же не можем обратиться в другие правоохранительные органы. Мой отец сам сделал свой вклад в эти органы, в судебную систему, в ГКНБ, в МВД. Я верю, что будет принято справедливое решение.
Решение никогда не примется, если будут только две стороны: те, кто связан с кой-ташскими событиями и государство. Все покажет только история, время. Никто не знает, что и как было на самом деле. Я пытался предупредить отца о надвигающихся событиях, но меня не пропустили к нему его приближенные.

Я никогда не был членом СДПК, и не хочу становиться. И я этим горжусь. Пока не могу сказать точно, пойду ли я в политику. Вероятность 50/50. Хочется сделать что-нибудь хорошее для своего народа. На протяжении 30 лет у власти находятся одни и те же люди. Политике нужна молодая кровь.
Отец тоже в рядах старых, было бы лучше, если бы СДПК, все ушли. Но я не могу сказать, что все старые политики плохие. Надо молодым и старым работать вместе — объединить мудрость и опыт старых и энергию и чистоту молодых людей.
[О политической карьере братьев] Почему бы и нет? Правильно. Все туда идут. Сейчас в политике все, кто по 30 лет воровал, учат народ жизни. А они не работали ни на какой госслужбе, депутатами не были. Есть у них потенциал или нет, покажет время.О семье 
                          Сейтек Атамбаев
До 11 лет я вырос у родителей отца. Родился в Москве, потом мама оставила меня в годовалом возрасте у бабушки с дедушкой. Когда мне исполнилось 11, мои родители развелись, и мама забрала меня.

И 4-5 лет я не виделся с дедушкой, который скучал по мне. Меня воспитали дедушка и мама. А отец все время работал, я его почти и не видел. Не могу сказать, что он воспитывал меня. После развода я не видел отца 4-5 лет, а когда встретился снова, был уже большим, подростком 14-15 лет.
У него была уже другая семья. У меня с ними уважительные отношения, видимся на семейных мероприятиях. Я близок со своим братом и двумя сестренками-близняшками.

Мусульмане говорят: «Все, что у тебя есть — это твоего отца». Я благодарен отцу. Он построил мне дом, отдал бизнес. И мы стараемся не растерять все, а хорошо повести дела.
Кыргызы говорят: «Сила птицы в когтях, мужчины — в статусе». У меня, как такового положения и не было. Был статус сына президента, но я же не находился с ним 24 часа. Если бы моя мама была еще с ним, может, все было бы по-другому.
В последний раз, когда я видел его перед заключением, мы с ним немного поспорили. Ну, такое бывает между отцом и сыном.
Я молюсь, чтобы два друга помирились.

Источник - StanRadar.com