В рамках нового проекта агентства "Россия сегодня" - РИА Аналитика - опубликован доклад "Американские мегафонды, или Кто похищает Европу", который освещает одну из ключевых, но малозаметных черт эволюции трансатлантических отношений в период после глобального финансового кризиса 2008 года. Это было потрясение, которое не могло не иметь критических последствий для США, Евросоюза и мира в целом. Тогда еще не было понятно каких. Но они имели прежде всего экономический характер, поставив уже тогда под большой вопрос глобализацию. Логично, что именно Америка первой сделала для себя выводы из возникших кризисных явлений - в конце концов речь шла о будущем ее глобальной гегемонии, столь явно столкнувшейся с тем, что принято называть "имперским перенапряжением сил".

Об избранной стратегии реагирования на этот вызов позволяет судить радикальная трансформация финансового сектора США, а именно появление мегафондов, таких как BlackRock, Vanguard и других, которые сосредоточили беспрецедентные ресурсы своих вкладчиков (на 2017-й ведущая пятерка располагала совокупными активами свыше 15 триллионов долларов), составили серьезную конкуренцию традиционным коммерческим и инвестиционным банкам, а также хедж-фондам, стали заметным шагом в направлении так называемого управленческого капитализма и в конечном счете взяли на себя роль квазигосударственного макрорегулятора.

Последний (хочется сказать: по аналогии с советским Госпланом) находит свое выражение в поддержании на плаву сланцевого сектора, который должен был бы рухнуть (вследствие своей закредитованности) в связи с резким ростом ставки ФРС, спровоцированным "санкционным бумерангом" в контексте украинского конфликта. Этого, однако, не произошло. Мегафонды покрывают свои расходы на поддержку сланцевой добычи нефти и газа за счет доходов от инвестиций в другие сектора экономики, причем не только американской.

Доклад как раз и посвящен внешней роли мегафондов на примере Европы, то есть в отношении европейских союзников США. На основе надежных статистических данных показано, что в первое десятилетие после кризиса 2008 года мегафонды, действуя рука об руку с правительственными структурами Соединенных Штатов, установили контроль над ведущими банками и компаниями реального сектора стран Евросоюза, включая Германию, посредством приобретения по весьма сходной цене их контрольных или блокирующих пакетов акций.

Таким образом, произошло незаметное переформатирование трансатлантических отношений в нечто похожее на "санирование" Японии как американского конкурента двумя десятилетиями ранее. Поэтому "транзакционная дипломатия" новой администрации Дональда Трампа "в равной мере в отношении союзников и противников" лишь концептуализирует данный тренд и выводит его в публичную плоскость, превращая НАТО в откровенный бизнес-проект и замахиваясь на территориальную целостность союзников, таких как Канада и Дания.

Можно судить о том, что США "закрывают" глобализацию как не отвечающую их коренным интересам и делают ставку на воссоздание экономической и технологической мощи в пределах собственных границ с параллельной территориальной экспансией. Притом что территория и ресурсы вновь обретают значение, а адаптация к изменению климата требует расширения выхода в Арктику, который позволил бы на равных конкурировать с Россией в этом регионе будущего.

В таком геостратегическом раскладе, который отдает приоритет экономическим, а не традиционным военно-силовым факторам, Европе отводится роль источника реиндустриализации Америки на новой, технологической основе. Будет ли Старый Свет перспективным рынком для США - большой вопрос в силу заметного обнищания европейцев и в высшей степени неопределенности по части путей решения накопившихся на континенте проблем, включая иммиграционную. Отсюда легко сделать вывод о мрачных перспективах НАТО и самого Евросоюза, драйвером которого служила экономическая мощь Германии.

Естественно, что немцы оказались в центре американской стратегии по реализации (капитализации) союзнических отношений применительно к качественно новой геостратегической парадигме. Случайно или нет, но украинский кризис стал своего рода ширмой подобной трансформации трансатлантических отношений. Он вроде как привел к их кратковременному укреплению - как вспыхивает свеча перед тем, как потухнуть.

Теперь ясно, что эта игра сыграна. Понимание этого растет и в самой Европе, в частности в Германии, но почему-то в отживших и уже не имеющих отношения к реальности военно-политических и идеологических категориях. Так, в недавно выпущенном и актуализированном под политику администрации Трампа исследовании лондонского Chatham House "Соперничающие видения международного порядка" признается, что проблемы Берлина начались с кризиса 2008-го. Теперь же, когда страна находится в "уникально уязвимом положении", можно ожидать, что "дела пойдут еще хуже".

Америка характеризуется как "ревизионистская в глобальном масштабе держава", демонстрирующая "хищнический добывающий империализм". И вывод: "Все выглядит как полный развал порядка, сложившегося после окончания холодной войны". И все это после заявки Берлина в феврале 2014 года (на очередной Мюнхенской конференции) на радикальный разрыв с внешнеполитическими ограничителями прошлого. Последовавший же украинский конфликт поднял требования к такой "гиперактивной" внешней политике на недосягаемую для Берлина высоту.

И, как показывает наш доклад, этот видимый надстроечный срез происходящего имел скрытые глубинные экономические корни для всего способа существования Германии, который сводился к трем столпам: аутсорсингу своей безопасности Вашингтону, зависимости от поставок российских энергоресурсов и ориентации экспорта на Китай. Все изменилось радикально и одновременно, как и для Европы в целом.

***

Американские мегафонды, или Кто похищает Европу
https://ria.ru/20250403/megafondy-2008880921.html

Введение

Первое десятилетие после глобального финансового кризиса 2008-2009 годов ознаменовалось становлением американских мегафондов, управляющих десятками триллионов долларов средств инвесторов, в качестве ключевого игрока мирового финансового рынка, фактически сместив инвестиционные банки с глобального финансового Олимпа (их ведущая пятерка в составе BlackRock, Vanguard и других увеличила свои активы в три раза - до 15,1 триллиона долларов). Мегафонды стали, пожалуй, первым в истории геополитическим инструментом, превратив массу сбережений простых американцев в скоординированно управляемое мощное глобальное оружие, которое обслуживает стратегические приоритеты США в качественно новых геополитических и геоэкономических условиях. Цель - переформатировать американское доминирование в соответствии с требованиями времени, реализуя остающиеся в распоряжении Вашингтона рычаги, такие как контроль над глобальными валютно-финансовыми потоками, доступ к своему рынку и широкий набор санкционных мер.

Взрывной рост американских мегафондов сопровождался консолидацией ими блокирующих и контрольных пакетов в широком спектре системообразующих компаний по всему миру, зачастую при активном содействии правительства США, которое своими действиями и решениями (штрафы, суды, санкции и скандалы) наносило удары по капитализации приобретаемых мегафондами зарубежных активов.

Проведенный анализ показывает, что в результате США обеспечили себе безраздельное доминирование на мировом валютном рынке и значительно укрепили свое стратегическое влияние на товарно-сырьевые рынки. Кроме того, получение американцами управленческого контроля над большинством компаний - столпов европейской экономики дало им мощнейшие рычаги политического давления на европейские столицы с тем, чтобы навязывать им такую экономическую и монетарную политику, которая фактически превращает Евросоюз в буфер по абсорбированию американских финансово-экономических рисков.

Принципиальная схема превращения массовых сбережений граждан в инструмент геополитического влияния

Масштабный переток частных сбережений американцев из депозитов и облигаций, процентные ставки по которым упали до нуля вследствие политики ФРС (пресловутое "количественное смягчение"), в инвестиционные продукты мегафондов, которые ориентированы в основном на акции, дал США возможность для масштабной скупки акций зарубежных компаний с приобретением блокирующих и контрольных пакетов во многих из них. Поскольку индивидуальные мелкие инвесторы не участвуют в корпоративном управлении, позицию за них определяют менеджеры мегафондов, напрямую влияя на принятие решений в приобретаемых компаниях. Масштабный анализ голосования мегафондов на собраниях акционеров мировых компаний показывает, что в 99% случаев они проводят скоординированную политику и на деле представляют интересы Соединенных Штатов как единого акционера. С учетом истории плотного взаимодействия мегафондов с правительством США пакеты акций европейских и других компаний, консолидированные на деньги мелких частных инвесторов, фактически становятся не чисто финансовой инвестицией, а инструментом американской внешнеэкономической политики.

Ключевые политические и экономические последствия

Занятые мегафондами позиции в мировой экономике привели к получению США фактически монопольного контроля над ключевыми мировыми рынками, что, с одной стороны, имеет масштабные геополитические последствия (например, падение нефтяных котировок в 2014 году, кризис евро), а с другой - дает Штатам дополнительный рычаг политического давления на страны, ключевые компании которых теперь контролируются США. В стратегической перспективе это означает потерю основными игроками мировой экономики (в первую очередь Европой) способности защищать свои экономические интересы и противостоять навязываемым США решениям, направленным на перекладывание собственных экономических рисков и проблем на плечи остального мира. Формами такого навязывания могли быть заключение невыгодных межправительственных соглашений, например, Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП); "экспорт" инфляции, вызванной денежной эмиссией Соединенных Штатов; трансфер токсичных активов из США на балансы европейских и азиатских банков; ослабление конкурентов американских производителей etc.

За десятилетие после 2008 года США через свои мегафонды установили управленческий и акционерный контроль над большинством из 20 ведущих банков Европы с общими активами свыше 16,7 триллиона долларов, на которые приходится 80% всех активов этой двадцатки. На это ушло всего 300 миллиардов долларов на фоне непрерывного падения акций целевых европейских банков в среднем на 72% за указанный период. Такое падение было задано применением Соединенными Штатами стратегии "враждебного поглощения", что привело к существенной экономии. Удар по стоимости банков нанес спровоцированный при активном участии американских советников долговой кризис еврозоны (PIIGS), на многие банки (BNP Paribas, UBS, Deutsche Bank) в США были наложены миллиардные штрафы, их репутация была подорвана масштабными скандалами LIBOR и Forex, а спасительные меры ЕЦБ систематически запаздывали. В итоге доля американских мегафондов в совокупном капитале крупнейших европейских банков была доведена в среднем до 25,5%.

Параллельно Соединенные Штаты консолидировали контроль над крупнейшими банками западного мира, обеспечивающими 72% мирового валютного рынка, где до 2008 года доминировали именно европейские банки. Это стало ответом на угрозу потери долларом роли главной мировой резервной валюты, что уверенно прогнозировалось специалистами еще в 2007-м на 2020 год на фоне постоянного роста доли евро в международных резервах стран мира. Эту тенденцию удалось переломить: доля евро сократилась с пиковых 28% в 2009-м до менее 20% в 2017 году. В этих условиях, особенно ввиду оппозиции ЕС инвестиционным положениям TТИП, первая администрация Дональда Трампа с легкостью отказалась от этого проекта: американцы и без того в состоянии контролировать сферу инвестиций на континенте.

Канцлерство А. Меркель: политика экономического сдерживания для Германии в интересах США?

Установление американского контроля над Европой осуществлялось на пике однополярного момента, в тепличной атмосфере которого США пестовали европейские элиты, которые, в свою очередь, безусловно признавали "американское лидерство", не знали или не хотели знать иных вариантов мироустройства и потому не задавали ненужных вопросов. Примером может служить ФРГ, тем более что эта страна является признанным гегемоном в Евросоюзе.

Результаты 16 лет нахождения А. Меркель на посту федерального канцлера явно демонстрируют проводившуюся ею политику по принудительному сдерживанию немецкого экономического потенциала в угоду геополитической стратегии США. Уже к 2017 году в немецкой экономике произошли мало кем замеченные фундаментальные изменения: 24 из 30 крупнейших компаний, входящих в национальный фондовый индекс DAX 30, перешли под американский управленческий контроль, а капитализация банков и страховых компаний упала более чем на 70%. В дополнение ко всему евро, в основе которого была немецкая марка, окончательно утратил ранее вполне реалистичную перспективу стать главной мировой резервной валютой, и на немецкую экономику легло бремя спасения других европейских стран (PIIGS) от долгового кризиса.

Заключение

Все указывает на длительный экономический упадок Европы с неутешительными прогнозами для Евросоюза и НАТО, которая при администрации Трампа превращается в американский бизнес-проект с требованием к союзникам увеличить свои расходы на оборону с двух до пяти процентов ВВП. Предстоит смена либеральных элит на консервативные и национально ориентированные. В целом отношения с союзниками в Европе США переводят в транзакционный формат, отвечающий императивам трансформации коллективного Запада в откровенную американскую империю с вассалитетом всех остальных. Очевидно, что критическая масса перехода к таким отношениям сложилась при канцлерстве Меркель.

В целом обращает на себя внимание (лишь недавно об этом вдруг написала парижская "Монд") не только сравнительное по отношению к США, но и абсолютное обнищание населения объединенной Европы. Так, если на заре евро ВВП еврозоны практически сравнялся с американским, притом что население еврозоны на данный момент составляет 450 миллионов человек при 340 миллионах человек в США, то сейчас соотношение составляет порядка 15 триллионов долларов к 26,9 триллиона долларов. Соответственно, по ВВП на душу населения европейцы на 80% беднее американцев. Все это произошло за период после кризиса 2008-2009-го, когда в Штатах продолжался экономический рост, включая ковидные годы: тогда - при Трампе и затем при Байдене - 50-процентный дефицит федерального бюджета был восполнен за счет эмиссии 3,5 и 3,0 триллиона долларов с щедрыми компенсациями американскому бизнесу, чего не мог позволить себе Евросоюз.

По существу, Европа повторяет путь Японии, которую американцы вывели из игры как своего конкурента в 90-е. Майкл Бекли в своей статье "Странный триумф сломанной Америки" (The Foreign Affairs, January-February, 2025) отмечает, что если в 1995 году японцы в среднем были на 50% богаче американцев, то в 2024-м уже американцы были на 140% богаче японцев. И теперь Япония, будь она американским штатом, как, впрочем, и Франция, Германия, Великобритания, была бы где-то за Миссисипи. Европу сначала подкосил финансовый кризис, затем ковид и, наконец, украинский кризис. И американские мегафонды вполне этим воспользовались, если, конечно, они не были прямым орудием правительства США, практически лишив Евросоюз его экономического суверенитета.

Другими словами, теперь пришла очередь европейских союзников стать ресурсом экономической и иной трансформации Америки - своего рода самоедство в рамках западного сообщества, что, надо полагать, предвещает закат и распад исторического Запада. Поэтому не представляется случайным интерес Илона Маска к истории Римской империи (а американских политологов - к Византии, просуществовавшей тысячу лет после падения Западной Римской империи). Отсюда интерес Трампа к территориальному расширению США, которые могут стать новой англосаксонской империей - наследницей Британской.

Полный текст с графикой
https://ria.ru/20250403/megafondy-2008880921.html