Накануне транзита Рахмон старается тщательно устранить любые риски, но какие бы способы зачистки он ни применял, сложно представить, что передача власти по наследству может пройти по плану.

В Таджикистане предотвращен госпереворот. Все лето идут громкие аресты его предполагаемых организаторов, но само дело засекречено. Известно лишь, что захват власти готовили видные депутаты, политики и лидеры общественного мнения, якобы вступившие в сговор с таджикской оппозицией в изгнании. По всей видимости, не все участники еще разоблачены, потому что аресты продолжаются уже несколько недель.

Если принять на веру заявления таджикских властей, что попытка госпереворота действительно имела место, то это означает, что многолетняя борьба президента Эмомали Рахмона с противниками оказалась безрезультатной.

Однако многое указывает на то, что мятеж — не более чем выдумка режима. После трех десятилетий у власти Рахмон готовится передать полномочия сыну Рустаму и избавляется от всех, кто может помешать этому транзиту, пишут аналитики «Фонда Карнеги» в своем исследовании.

Забытые авторитеты

В деле о госперевороте много странностей. Прежде всего вызывает подозрение, что среди задержанных оказались люди с очень разными политическими взглядами, едва ли имеющие связь друг с другом. Среди них есть политики и активисты, лояльные режиму, но есть и реальные оппозиционеры.

В списке задержанных также бывшие полевые командиры, экс-министры и военные, давно отошедшие от дел и избегавшие публичности. Неясно, что могло подтолкнуть их объединиться между собой, а потом еще и вступить в сговор с таджикской оппозицией в изгнании.

Основным зачинщиком несостоявшегося мятежа считается депутат парламента и экс-председатель Демократической партии Таджикистана Саидджафар Усмонзода. По версии Генпрокуратуры, захват власти он готовил в сговоре с «Национальным альянсом» — объединением таджикской оппозиции за рубежом.

Его арест стал неожиданностью, поскольку Усмонзода всегда считался лояльным Рахмону партийным функционером. Рейтинг возглавляемой им Демпартии никогда не превышал 2%, и в парламенте она играла декоративную роль системной оппозиции.

В 2013 году Усмонзода участвовал в президентских выборах, чтобы помочь власти создать иллюзию альтернативности. Иногда он позволял себе критиковать чиновников с депутатской трибуны, но всегда избегал резких высказываний в адрес Рахмона.

Сразу после Усмонзоды был арестован бывший министр иностранных дел Таджикистана Хамрохон Зарифи. Он, по всей видимости, попал под подозрение за свою дружбу с Усмонзодой. Оба выходцы из Фархорского района Хатлонской области, до 1988 года она называлась Кулябской, дав название влиятельному кулябскому клану.

Также задержан первый зампред Демпартии Ахмадшох Комилзода, известный журналист и участник гражданской войны в Таджикистане. В 1993 году он возглавлял телевидение Таджикистана, а затем был специальным корреспондентом «Голоса Америки» в Таджикистане.

Другие таджикские деятели из 1990-х годов тоже попали в волну арестов. Например, неожиданно был задержан Акбаршо Искандаров, который был председателем еще Верховного Совета Таджикистана и временно исполнял обязанности президента в 1992 году. Потом он участвовал в гражданской войне на стороне оппозиции против рахмоновского «Народного фронта». Искандарову сейчас 73 года, и он давно отошел от дел.

Задержаны несколько полевых командиров времен гражданской войны: Якуб Салимов, Саламшо Мухаббатов и Назрулло Наимов. Некоторые из них поддерживали контакты, но казалось, что постаревшие и давно отошедшие от дел военные не представляют угрозы.

Есть среди арестованных и действующие реальные оппозиционеры — например, Шокирджон Хакимов, зампред Социал-демократической партии Таджикистана. Он был одним из немногих оппонентов режима, оставшихся в стране и публично критикующих Рахмона.

Хакимов моложе остальных задержанных и не связан с бывшими полевыми командирами, поэтому его связь с другими участниками заговора кажется особенно сомнительной.

Семья и транзит

Версия о том, что кто-то пытался свергнуть Рахмона, вызывает много вопросов. Президент и его ближайшие родственники добились беспрецедентного контроля над общественной жизнью Таджикистана. Армия, силовики и бюрократия подотчетны и лояльны главе государства.

Сын Рустам возглавляет Сенат и по закону считается вторым лицом в государстве. В ближайшее время Рахмон планирует передать ему президентские полномочия, и Рустам уже формирует свою команду.

Старшая дочь Озода руководит администрацией президента. Ее муж Джамолиддин Нуралиев — влиятельный финансист и бывший зампред Нацбанка Таджикистана.

Еще одна президентская дочь Рухшона — карьерный дипломат и жена крупного бизнесмена Шамсулло Сохибова. Он контролирует сферу транспорта, торговли, медиабизнес и банковский сектор. Дочь Тахмина вместе с мужем Зарифбеком Давлатовым возглавляют Агентство воздушных сообщений и считаются монополистами на рынке авиабилетов. Дочь Парвина курирует фармацевтику.

Своим положением родня обязана президенту и ради сохранения влияния готова во всем его поддерживать. Конечно, не все дети рады, что власть передают именно Рустаму.

Дочери Озода и Рухшона, обладая амбициями и солидным управленческим опытом, также стремятся к политическому влиянию. Однако они осознают, что если президентом станет кто-то не из семьи, то лишатся всего. Поэтому чем ближе транзит, тем сплоченнее держится семья. В таких условиях организовывать госпереворот кажется безумием.

Вопросы вызывает и якобы причастность к заговору противников режима, включая оппозицию за рубежом. За годы правления Рахмон уничтожил или выдавил из страны почти всех своих оппонентов.

В 2015 году была запрещена «Партия исламского возрождения Таджикистана» (ПИВТ), которая после окончания гражданской войны заседала в парламенте и пользовалась поддержкой 15% населения. Лидеры партии считались умеренными оппозиционерами, но Рахмон, ревностно относящийся к их популярности, признал партию террористической.

Новые партии или независимые политики, не согласованные с властью, быстро исчезали. Например, в 2013 году молодой и набирающий популярность политик Зайд Саидов заявил о планах баллотироваться в президенты. В ответ на это против него возбудили уголовное дело по надуманным обвинениям в многоженстве и мошенничестве и отправили в тюрьму. В 2015 году оппозиционного политика Умарали Кувватова застрелили в Стамбуле.

Последний пример расправы над оппонентами — кровавая зачистка Горно-Бадахшанской автономной области в 2022 году. В регионе после гражданской войны осели многие бывшие полевые командиры. Они не вмешивались в политику, но продолжали пользоваться влиянием среди местного населения. Их самостоятельность беспокоила Рахмона, и он решил от них избавиться. Поводом для зачистки стали беспорядки в автономии после убийства силовиками местного жителя. Полевых командиров обвинили в подстрекательствах, многие были убиты, а выжившие оказались в тюрьме.

Таджикская оппозиция в изгнании тоже не представляет серьезной угрозы. Ее ресурсы ограничены, а влияние внутри Таджикистана минимально. Но для Рахмона противники, уехавшие из страны, удобны тем, что на них всегда можно свалить внутренние проблемы. При необходимости их можно даже обвинить в подготовке госпереворота.

Зачистки накануне
Сложно представить, что история с попыткой госпереворота не связана с подготовкой режима к транзиту власти. Сын Рахмона Рустам давно в политике, но есть опасения, что к высшему посту он все еще не готов.

На публичных встречах его часто сопровождает отец, а в эфире его слова заменяет закадровый текст журналистов. Поэтому отец стремится обеспечить максимально безопасную передачу власти.

После зачистки Горного Бадахшана поползли слухи, что Рахмон может продолжить репрессии. Первыми под подозрение попали участники гражданской войны 1990-х годов, оставшиеся в стране. Рахмон всегда ревностно относился к известности тех из них, чьи имена все еще на слуху, и опасался, что они могут объединиться против него в случае кризиса.

Спецслужбы тщательно следили за редкими встречами бывших полевых командиров, поддерживая опасения Рахмона по поводу старых героев. В итоге большинство из них попали под волну арестов, связанных с мятежом. Никаких свидетельств их причастности к заговору власти пока не представили — дело остается засекреченным.

Задержание оппозиционера и зампреда Социал-демократической партии Хакимова тоже вписывается в логику тотальной зачистки перед транзитом. Его публичная критика властей, особенно в международных СМИ, давно напрягала режим. Сделать его подозреваемым по делу о мятеже — хороший способ заставить замолчать.

Тем не менее если аресты бывших полевых командиров и немногих оставшихся оппозиционеров можно как-то объяснить подготовкой к транзиту, то ситуация с Усмонзодой куда сложнее. Несмотря на его многолетнюю лояльность, власти обрушились на него как главного организатора заговора.

Судя по всему, через Усмонзоду Рахмон пытается избавиться от других, более опасных фигур уже внутри режима. Хотя Усмонзода никогда не занимал важных официальных постов, он прочно вписан в иерархию региональных элит и кланов, которые по-прежнему играют важную роль в таджикской политике.

Он считается представителем влиятельного фархорского клана, который ранее называли кулябским. После гражданской войны представители этого клана сыграли ключевую роль в выстраивании режима Рахмона.

Президент и сам из кулябцев, но он выходец из села Дангара и представляет конкурирующий дангаринский клан. Когда он пришел к власти, его клан не был широко известен, в то время как фархорцы уже считались опытными бюрократами. Они взяли на себя кадровую политику и помогли Рахмону навести порядок во многих сферах, пришедших в упадок после войны.

Например, представителем фархорского клана считается многолетний мэр Душанбе Махмадсаид Убайдуллаев, занимавший этот пост с 1996 по 2017 год. После войны ему удалось навести порядок в столице, снизить уровень преступности и мародерства. Ходили слухи, что он тайно поддерживал оппозицию и планировал занять пост президента. После отставки в 2017 году Убайдуллаев отошел от дел, но до сих пор остается важной фигурой таджикской политики.

Другой влиятельный представитель фархорского клана — Саймумин Ятимов, председатель Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ), главный силовик Таджикистана. Он обладает огромными полномочиями и считается ответственным за большинство операций против оппозиции.

Ужесточение цензуры в СМИ, давление на религию, запрет политических партий, преследование и похищение таджикских оппозиционеров по всему миру связывают с именем Ятимова. Также под его контролем проводилась зачистка Горного Бадахшана.

Принадлежность к фархорскому клану — не единственное, что объединяет Убайдуллаева и Ятимова. Оба прекрасно знают изнанку рахмоновского режима, что делает их опасными фигурами накануне транзита власти. Ятимов вызывает особое недовольство в окружении Рахмона, особенно у преемника.

Весной 2022 года Рустам стрелял в Ятимова и серьезно его ранил. Причиной конфликта якобы стал отказ силовика выполнять поручения наследника. Многое указывает на то, что Рахмон планирует отстранить Ятимова с поста председателя ГКНБ.

Косвенно это подтверждается тем, что дело о госперевороте расследует не ведомство Ятимова, а Генпрокуратура — не самый влиятельный орган в иерархии силовых структур Таджикистана.

Зато недавно генпрокурор Юсуф Рахмон породнился с президентом. Его сын Сафархон женился на младшей дочери главы государства, Фарзоне. Вероятно, это приведет к дальнейшему росту влияния Генпрокуратуры и ослаблению позиций ГКНБ.

Рахмон и генпрокурор

Просто так уволить Ятимова, на котором завязаны многие важные процессы в стране, не может позволить себе даже Рахмон. Разумнее дать понять Ятимову, что режим тоже имеет рычаги воздействия на него.

Например, через арест Усмонзоды, который не только представляет тот же самый клан, но и родственник Ятимова. В результате лидеры фархорского клана поставлены на место, а Ятимову продемонстрировали, что он тоже может оказаться под подозрением, если задержанные решат дать против него показания.

Накануне транзита Рахмон старается тщательно устранить любые риски, но какие бы способы зачистки он ни применял, сложно представить, что передача власти по наследству может пройти по плану.

Опыт соседних Казахстана, Узбекистана и Туркменистана наглядно показывает, какое количество непредвиденных обстоятельств неизбежно возникает в этом сложном процессе. И даже если таджикский транзит пройдет гладко, унаследованную власть нужно еще удержать. Удастся ли это Рустаму — большой вопрос.

Источник информации