Медиа Politico взяла интервью у президента США Дональда Трампа, где он высказался о России, выборах, войне в Украине и вступлении Украины в НАТО.

- Итак, POLITICO назвало вас самым влиятельным человеком, формирующим Европу, в рамках нашего ежегодного списка POLITICO 28. В прошлые годы список возглавляли президент Зеленский, премьер-министр Джорджа Мелони и президент Виктор Орбан. В этом году POLITICO нарушило традицию и впервые за десятилетнюю историю P28 признало американца. И, сэр, нет никаких сомнений, что вы оказываетe тектоническое влияние на континент и его политику.

Одна из самых насущных проблем в Европе сейчас — это война между Россией и Украиной. Ваша команда постоянно курсирует между…

- Я бы не сказал «одна». Я бы сказал самая…

- Самая…

- Самая.

- Самая, вы правы. Эм, ваша команда постоянно курсирует между Путиным и Зеленским с разными вариантами его мирного плана. Какая страна сейчас находится в более выгодном положении на переговорах?

- Ну, тут не может быть вопросов. Это Россия. Это гораздо более крупная страна. Это война, которой не должно было случиться. Честно говоря, этого бы не произошло, если бы я был президентом, и этого не происходило четыре года. Я наблюдал, как всё разворачивается, и сказал: «Вау, они собираются устроить тут проблемы». И это началось, и это вполне могло перерасти в Третью мировую войну, честно говоря. Я думаю, сейчас это, вероятно, уже не произойдёт. Думаю, если бы я не был президентом, вы могли бы получить Третью мировую войну. Думаю, у вас была бы гораздо большая проблема, чем есть сейчас, но сейчас это большая проблема. Это большая проблема для Европы. И они с ней плохо справляются.

- Прошлой ночью вы сказали, что не уверены, согласен ли президент Зеленский с последним предложением, что он не готов. Я слышала от ваших советников примерно в День благодарения, что они думали, всё может быть завершено к концу праздников, но до сих пор этого не произошло. В том, что прогресс застопорился, виноват Зеленский, или что там происходит?

- Ну, он должен прочитать предложение. По сути, он его ещё не прочитал.

- Последнюю версию.

- По состоянию на вчера. Может, он прочитал его за ночь. Было бы неплохо, если бы он его прочитал. Знаете, много людей умирает. Так что было бы очень хорошо, если бы он его прочитал. Его люди были в восторге от предложения. Им оно очень понравилось. Его лейтенанты, его высшие люди, им понравилось, но они сказали, что он ещё не читал. Думаю, он должен найти время, чтобы прочитать.

- Как вы считаете, пришло ли время Украине провести выборы?

- Да. Я так думаю. Прошло много времени. Всё идёт не особенно хорошо. Да, я думаю, пора. Думаю, сейчас важный момент для проведения выборов. Они используют войну, чтобы не проводить выборы, но я бы считал, что у украинского народа должен быть этот выбор. И, возможно, Зеленский бы победил. Я не знаю, кто бы победил. Но они давно не проводили выборов. Знаете, они говорят о демократии, но наступает момент, когда это уже перестаёт быть демократией.

- В воскресенье ваш сын, Дональд Трамп-младший, отвечая на вопрос репортёра о том, откажетесь ли вы от Украины, сказал: «Я думаю, он может». Это так?

- Нет, это не так. Но это не совсем и неправда. Мы должны… знаете, им нужно играть по правилам. Если они не читают соглашения, возможные соглашения, понимаете, с Россией непросто, потому что у России есть преимущество. И оно у них всегда было. Они гораздо больше. Они гораздо сильнее в этом смысле. Я отдаю Украине много… много… я отдаю людям Украины и украинским военным огромную дань за, знаете, храбрость и за то, как они сражаются, и всё это. Но, понимаете, в какой-то момент размер побеждает, как правило. А здесь огромный размер. Когда вы посмотрите на цифры, я имею в виду, цифры просто безумные.

Это война, которой не должно было быть. Это война, которой никогда бы не было, если бы я был президентом. Так грустно, миллионы людей мертвы, очень много солдат. Знаете, в прошлом месяце они потеряли 27 тысяч солдат и ещё людей от ракет, запускаемых по Киеву и другим местам. Какая печальная вещь для человечества.

Знаете, это на нас не влияет. Наша страна больше не платит никаких денег с тех пор, как Байден так глупо дал им 350 миллиардов долларов. И, знаете, если бы он этого не дал, возможно, что-то ещё бы произошло.

- Но вы, сэр…

- Но Путин… у него не было уважения к Байдену, и у него не было уважения к Зеленскому, он не любил Зеленского. Они действительно ненавидят друг друга. И часть проблемы в том, что они действительно очень сильно ненавидят друг друга, понимаете. И им очень трудно пытаться заключить сделку. Сложнее, чем обычно. Я… я урегулировал восемь войн, и эта… я бы сказал, это была девятая. Я бы сказал, это была бы самая лёгкая, или одна из самых лёгких. Я имею в виду, я уладил одну… одну, которая длилась 36 лет. Я уладил Пакистан и Индию. Я уладил так много войн. Я этим очень горжусь. И делаю это довольно рутинно, довольно легко. Для меня это несложно. Это то, чем я занимаюсь. Я заключаю сделки. Эта война тяжёлая. Одна из причин — уровень ненависти между Путиным и Зеленским колоссален.

- И вы правы, вы не тратите деньги, но вы, сэр, тратите своё время и свою энергию…

- Трачу. Я хочу…

Burns: … на это.

- Я хочу перестать спаса… вы знаете, я хочу перестать видеть, как людей убивают.

- Если… если эта сделка… если Зеленский отвергнет эту сделку…

- Да.

- Есть ли… э-э… какой-то срок, какой-то момент, когда вы скажете: «Хорошо»?

- Ну, ему придётся взяться за дело и начать, э-э, что-то принимать. Знаете, когда вы проигрываете, а он проигрывает…

- Украина уже… вы думаете, Украина уже проиграла эту войну?

- Ну, ему придётся взяться за дело и начать, э-э, что-то принимать. Знаете, когда вы проигрываете, а он проигрывает…

- Вы думаете, Украина уже проиграла эту войну?

- Ну, они потеряли территории задолго до того, как я сюда пришёл. Они потеряли целую полосу побережья, большое побережье. Я имею в виду, вы посмотрите на карты. Я здесь уже 10 месяцев, но если вернуться на 10 месяцев назад и посмотреть, они потеряли всю эту полосу. Теперь это большая полоса. Это более широкая полоса. Но они потеряли много земли, и это очень хорошая земля, которую они потеряли.

- Я хочу…

- Вы точно не стали бы называть это победой. Я мог бы показать вам схему. Это много земли, которую они потеряли.

- Это много земли. Я думаю, что…

- Знаете, подумайте: если бы наши выборы не были сфальсифицированы… это были сфальсифицированные выборы. Теперь все это знают. Всё станет очевидно в ближайшие пару месяцев, громко и ясно, потому что у нас есть вся информация и всё остальное. Но если бы выборы не были сфальсифицированы в Сталине, э-э, вы бы сейчас вообще не говорили об Украине.

- Сейчас в Европе преобладает мнение, что они хотят продолжать поддерживать Украину, пока она не сможет выиграть эту войну.

- Пока они не падут, да.

- Это… это…

- Ну, тогда им и следует её поддерживать.

- Реалистично, на ваш взгляд?

- То есть, смотрите, тогда им и следует её поддерживать. Европа… я в хороших отношениях со всеми. То есть я всех их люблю. У меня нет настоящих врагов. За все эти годы было пару человек, которых я не любил. Но нынешний состав мне действительно нравится. Я их люблю. Но они… и я их очень хорошо знаю. Я их действительно хорошо знаю. Эм, некоторые — друзья. Некоторые — просто ничего. Я знаю хороших лидеров. Знаю плохих лидеров. Знаю умных. Знаю глупых. Там есть по-настоящему глупые тоже. Но, э-э, они не справляются. Европа во многом плохо справляется. Она плохо справляется.

- Да, я хочу спросить вас…

- Они слишком много говорят.

- … об этом.

- И ничего не производят. Мы говорим об Украине. Они говорят, но не производят. И война просто продолжается и продолжается. То есть уже четыре года это длится, задолго до того, как я сюда пришёл. Это не моя война. Это война Джо Байдена. И… с точки зрения Америки. Это очень печальная вещь. И единственная причина, по которой меня это по-настоящему волнует, в том, что я ненавижу видеть, как убивают молодых, красивых людей. Это, по большому счёту, и есть причина, по которой я вмешался. То есть если посмотреть на Конго и Руанду — там всё продолжается. Четырнадцать миллионов человек, как минимум, убито. Никто не знает, сколько именно. Мачете… много убийств мачете. Жестокость. Но если вы посмотрите на, э-э, войны… и некоторые войны, которые я… реально могли стать войнами с миллионами и миллионами погибших. Премьер-министр Пакистана сказал, что я спас миллионы людей, вмешавшись и… знаете, остановив Индию и Пакистан от войны.

- НАТО должно перестать принимать новых членов? НАТО должно остановиться в нынешних границах?

- Ну, знаете, когда вы доходитe до сути, там уже не так много стран осталось, да? Не так много осталось. Всегда было, задолго до Путина было понимание, что Украина не войдёт в НАТО. Это было задолго до Путина, если быть справедливым. А теперь они всё это протолкнули… знаете, когда Зеленский только пришёл и впервые встретился с Путиным, он сказал: «Я хочу двух вещей. Я хочу вернуть Крым, и мы станем членом НАТО». И сказал он это не очень приятным тоном. Знаете, он… он отличный продавец. Я зову его П.Т. Барнум. Вы знаете, кто такой П.Т. Барнум, да?

- Знаю.

- Один из величайших в истории. Он мог продать любой товар в любое время. Его фраза была: «Я могу продать любой продукт в любое время». И это было правдой. Он говорил: «Неважно, работает он или нет». Но Зеленский — П.Т. Барнум, понимаете. Он… он выбил у мошенника Джо Байдена 350 миллиардов долларов. И посмотрите, что это ему дало… дало ему то, что около 25 процентов его страны исчезло.

- Э-э…

- И, если быть справедливым к Байдену, Обама отдал Крым.

- Да, всё это было в 2014 году.

- Обама… Обама… потому что Крым был сердцем. Знаете, в душе я девелопер, да? Я очень хорош в недвижимости. И когда я смотрел… каждый раз, когда я смотрю на эту карту, я говорю: «Ох, этот Крым такой красивый. Вау». Он окружён океаном с четырёх сторон. И только маленькая полоска суши соединяет его… знаете, с материко… ну, с материком. Я имею в виду, Крым огромный. Но он соединяется с частью Украины, о которой мы сейчас говорим…

- Верно.

- … через маленькую такую косу. Это четыре стороны океана в самой тёплой части. У него лучшая погода, всё самое лучшее, и я знаю, что вы украинка, и вы очень хорошо знаете Украину. И Обама вынудил их отдать Крым. Это был б… Я… я помню, когда это произошло, но я не был вовлечён так, как сейчас, понимаете, не на том уровне осведомлённости, что у меня есть сейчас. Сейчас у меня огромные знания об Украине. У меня огромные знания о…

- Я имею в виду, в самом деле…

- … многих странах.

- … этот конфликт начался ещё в 2014 году, люди забывают, задолго до вторжения несколько лет назад.

- Ну, а знаете, когда этот конфликт действительно начался? Он тлел годами, но когда Обама отдал Крым, вот это было большим событием.

- Я хочу спросить …

- Вы согласны с этим? Это был большой кусок, который отдали.

- Э-э, ну, это был…

- Вы… вы украинского происхождения.

- Это был серьёзный м… То есть это было, я помню, знаете, когда я только переехал в США, многие люди даже не знали, что такое Украина. И именно в 2014 году люди вдруг начали понимать, насколько геополитически важен этот регион.

- Нет, я просто… с точки зрения красоты, климата, всего, Крым — самое тёплое место. У него просто огромный потенциал. И Обама заставил их… Обама это сделал. Это не Байден. Ну, возможно, он был как-то вовлечён, но я сомневаюсь. Тогда он, вероятно, не слишком много понимал. Он никогда не был самой яркой лампочкой. Но, понимаете, Обама отдал… он заставил их отдать его.

- Ну, я действительно думаю, что ваш подход к Европе очень отличается от подхода всех ваших предшественников. И… и эта…

- Я просто хочу видеть сильную Европу.

***

Президент США Дональд Трамп дал большое интервью медиа Politico.

Отдельно про ситуацию в Украине и Владимире Путине можете прочитать здесь.
- Я всё-таки хочу вернуться к Европе на минуту, потому что вы сказали, что, на ваш взгляд, они многое делают неправильно. И буквально на днях…

- Ну, они не могут всё делать правильно, раз посмотрите, к чему всё пришло.

- Ваша администрация только что опубликовала новую стратегию национальной безопасности, которая произвела в Европе шок. В стратегии говорится, что ключевым столпом внешней политики США должно стать «формирование сопротивления нынешней траектории Европы внутри европейских государств». Насколько европейским лидерам стоит готовиться к тому, что ваша администрация будет пытаться переформатировать политику континента?

- Ну, Европа — это другое место.

- Что вы имеете в виду?

- И если всё будет продолжаться так, как идёт, Европа больше не будет… . На мой взгляд многие из этих стран больше не будут жизнеспособными государствами. Их миграционная политика — катастрофа. То, что они делают с иммиграцией, — катастрофа. У нас тоже надвигалась катастрофа, но я смог её остановить. Знаете, сейчас через наши границы не проходит ни один человек, ноль, семь месяцев. Кто бы поверил в ноль? Мы шли от миллионов людей — в некоторых случаях миллионов в месяц — от миллионов людей к нулю.

- Европа так не выглядит.

- Наоборот. Да. Э-э… нет. В Европу они приезжают со всех концов света. Не только с Ближнего Востока, они приезжают из Конго, огромное количество людей из Конго. И ещё хуже — они приезжают из тюрем Конго и многих других стран. И по какой-то причине они хотят быть политкорректными, что, как мне кажется, на самом деле противоположно политкорректности. Но они хотят быть политкорректными и не хотят отправлять их обратно туда, откуда они приехали.

Если вы посмотрите на Париж, это совсем другое место. Я любил Париж. Сейчас это совсем не то место, что было. Если посмотреть на Лондон — у вас есть мэр по имени Хан. Он ужасный мэр. Он некомпетентный мэр, но к тому же он ужасный, злобный, отвратительный мэр. Я считаю, он проделал ужасную работу. Лондон — это другое место. Я люблю Лондон. Я люблю Лондон. И мне больно это видеть. Знаете, мои корни в Европе, вы это знаете.

- Да. Да.

- И мне ненавистно видеть, как это происходит. Это одно из величайших мест в мире, а они позволяют людям просто заходить без контроля, без проверки.

- Насколько активно вы собираетесь в это вмешиваться? То есть можем ли мы увидеть, что вы будете вмешиваться, скажем, в европейские выборы?

- Я хочу управлять Соединёнными Штатами. Я не хочу управлять Европой. Но я очень вовлечён в европейские дела.

- Вы могли бы поддерживать кандидатов?

- НАТО зовёт меня «Папочкой». Я имею там большое влияние. Смотрите, я поднял, знаете, ВВП (взносы — прим.ред.) с 2 процентов до 5 процентов; 2 процента они не платили, а 5 процентов платят. И платят потому, что когда мы что-то отправляем, платит НАТО, и я предполагаю, что они передают это Украине. Но Европу уничтожают.

- Вы бы стали вмешиваться в некоторые из этих выборов, чтобы привести к власти лидеров, которые, как вы считаете, лучше подходят?

- Ну, я бы поддерживал… Я уже поддерживал людей, но я поддерживал людей, которых многие европейцы не любят. Я поддержал Виктора Орбана. Вернёмся к Южной Америке, Латинской Америке… Южной Америке.Милейи в Аргентине. Он проигрывал на выборах, а я его поддержал, и он выиграл с огромным перевесом.

- Да, по поводу Виктора Орбана, помимо поддержки, он недавно сказал, что вы обещали ему доступ к поддерживаемому США финансовому щиту на сумму до 20 миллиардов долларов. Это правда?

- Нет, я ему не обещал, но он точно об этом просил. Но что я…

- Вы бы рассмотрели возможность это ему предоставить?

- Я просто считаю, что он очень хорошо справляется в другом смысле — с иммиграцией. Его страна не имеет выхода к морю. Знаете, у него другая страна по типу. У него нет моря, так что к нему не могут приходить корабли с энергоресурсами. У него идёт большой трубопровод из России. Он давно там. У него совершенно другая ситуация.

- Так вы бы рассмотрели финансовую…

- Но одну вещь он… одну вещь он действительно…

- … помощь там?

- … действительно сделал правильно — это миграция, потому что он никого не пускает в свою страну. И Польша тоже очень хорошо справляется в этом отношении. Но большинство европейских государств они разлагаются. Они разлагаются.

- Можно представить, что некоторые лидеры в Европе немного в панике из-за того, к чему ведёт ваша позиция, и европей…

- Нет, им стоит паниковать из-за того, что они делают со своими странами. Они уничтожают свои страны, и они…

- Ну, председатель Евросовета…

- И это люди, которые мне нравятся. Слушайте, это люди, которые мне нравятся. Я с ними в хороших отношениях. Вы это знаете. Но они не могут позволять этому происходить, и в какой-то момент вы уже не сможете это исправить. Наступит момент, и он уже очень близко…

- И что это будет означать?

- Это будет означать, что они больше не будут сильными государствами, или они…

- Это значит, что они больше не будут союзниками?

- Или они будут. Они изменят свою идеологию, очевидно, потому что люди, которые приезжают, имеют совершенно другую идеологию. Но это сделает их гораздо слабее. Они будут намного слабее, и они будут совсем другими.

- Что это будет означать для наших…

- Я имею в виду, посмотрите на…

- … отношений с ними?

- вашего мэра Лондона. Он — катастрофа. Он — катастрофа. У него идеология полностью не та, которая должна быть. И он избирается потому, что так много людей туда приехало. Они теперь голосуют за него, потому что, знаете, это как… это одна из таких вещей. Но мне ненавистно то, что произошло с Лондоном, и мне ненавистно то, что произошло с Парижем. Мне больно это видеть.

- Знаете, сэр, иногда трудно понять, когда вы всё это говорите — вы хотите послать своего рода послание «строгой любви» нашим союзникам, чтобы подтолкнуть их к реформам?

- Нет. Нет.

- Или вы считаете, что многие из них просто слабы, и вы на самом деле не очень хотите с ними союзничать?

- Я думаю, что они слабы, но я также думаю, что они хотят быть настолько политкорректными. Я думаю, они не знают, что делать. Европа не знает, что делать. Они не знают, что делать и в торговле. Я смотрю на многие торговые, процессы, которые там идут. Это довольно опасно. Но Европа. Они хотят быть политкорректными, и это делает их слабыми. Это и делает их слабыми.

- Звучит так, будто вы хотите увидеть довольно масштабные изменения в Европе.

- Ну, я думаю, им нужно выдворить людей, которые въехали в страну нелегально.

- Я хочу спросить о НАТО…

- Знаете, если посмотреть на Швецию — Швеция была известна как самая безопасная страна в Европе…

- Верно.

- … одна из самых безопасных стран в мире. Сейчас она известна как очень небезопасная… ну, довольно небезопасная страна. В это даже трудно поверить. Это совершенно другая страна, Швеция.

- И Швеция недавно вступила в НАТО. Одна из вещей, о которых говорится в стратегии национальной безопасности, это то, что США должны работать над тем, чтобы покончить с восприятием и предотвратить реальность НАТО как постоянно расширяющегося альянса. Есть ли страны в НАТО, которые, как вы считаете, не должны быть в этом союзе?

- Ну…

- Швеция, например.

- я имею в виду, есть страны, с которыми НАТО трудно. Не то чтобы их не должно быть. Я считаю, хорошо, что они есть. Турция — пример. Эрдоган — мой друг. Когда у них возникают проблемы с Эрдоганом, они просят меня позвонить, потому что сами не могут с ним говорить. Он жёсткий тип. Мне он нравится. Я считаю, он, знаете, построил сильную страну, сильную армию. Но им трудно с ним иметь дело, и они просят меня ему позвонить. И я звоню, и мы всегда всё с ним решаем. Знаете, он и я решаем всё довольно… очень быстро. У нас были люди, которых он отпустил, которых держали и годами гоняли по судам и прочему. И я сказал: «Ты должен их отпустить», и он это сделал. Он знаете, очень отличается от многих других лидеров, но им с ним тяжело. Хотя, по идее, им не должно быть с ним так тяжело.

- Ну, я действительно думаю, что ваш подход к Европе очень отличается от подхода всех ваших предшественников.

- Я просто хочу видеть сильную Европу.

- И эта стратегия национальной безопасности, как мне кажется, многое говорит о тех переменах, которые вы хотите.

- Нет, но вы должны понимать: вот мой подход к Европе — я хочу видеть сильную Европу. Когда они позволяют миллионам людей вливаться в их страны, многие из этих людей совершают ужасные преступления. И опять же, посмотрите на Швецию. Я не нападаю на Швецию. Я люблю Швецию. Я люблю шведский народ. Но они переходят от страны без преступности к стране, где преступности много. Посмотрите на Германию. Германия была без преступности, и Ангела Меркель (бывший канцлер Германии) допустила две большие ошибки: иммиграция и энергетика. И эти две — ещё те «красавицы».

- Одна страна, которая довольна изменением стратегии США, — это Россия. Представитель Кремля назвал стратегический документ «позитивным шагом» и сказал, что изменения, которые они видят, «во многом соответствуют видению Москвы». Считаете ли вы это хорошим знаком?

- Ну, я думаю, он хотел бы видеть слабую Европу, и, если честно, он это и получает. И это не имеет ко мне никакого отношения.

- Но он считает, что те изменения, которые вы проводите, и ваше видение Европы — это именно то, что Москва хочет видеть.

- У меня нет видения Европы. Всё, что я хочу видеть, — это сильная Европа. Смотрите, у меня есть видение для Соединённых Штатов Америки в первую очередь. Это «Сделать Америку снова великой». Я объясняю Европе, потому что, думаю, знаете, я считаюсь очень умным человеком, у меня есть глаза. У меня есть уши. У меня есть знания. У меня огромные знания. Я вижу, что происходит. Я получаю отчёты, которые вы никогда не увидите. И я считаю ужасным то, что происходит с Европой. Думаю, это ставит под угрозу Европу такой, какой мы её знаем. Европа может стать совершенно другим местом.

- Ваше влияние…

- И я думаю, европейцы должны что-то с этим сделать.

- Ваше влияние простирается гораздо дальше Европы. Я хочу поговорить ещё об одной области, где вы оставляете свой след — это Венесуэла. Вы говорили, что дни Николаса Мадуро сочтены и что США могут вскоре нанести удар по территории Венесуэлы. Можем ли мы увидеть американские войска на земле в Венесуэле?

- Я это не комментирую. Я бы не стал говорить ни так, ни иначе. Могу сказать вот что: он послал нам миллионы людей, многих из тюрем, многих наркоторговцев, наркобаронов, людей из психиатрических учреждений. Он отправил их в нашу страну, где у нас был… где у нас был очень глупый президент. Вы это знаете. Байден — человек с низким IQ, особенно сейчас. То есть он был с низким IQ 30 лет назад, но сейчас он особенно низкого IQ. И то, что он сделал с нашей страной, — это плохо. Tren de Aragua, банды — одни из самых жестоких в мире.

- Но вы же… вы же сейчас перекрыли границу.

- Нет, нет, он отправил многих из этих людей. Он также посылает много наркотиков. Так что посмотрим, как всё это сложится. Но я не могу…

- То есть вы хотите…

- … говорить о стратегии.

- Насколько далеко вы готовы зайти, чтобы убрать Мадуро с должности?

- Я не хочу это говорить. Но…

- Но вы хотите, чтобы он ушёл?

- Его дни сочтены.

- Можете ли вы исключить наземное вторжение США…

- Я не хочу…

- … в Венесуэлу?

- … ни исключать, ни подтверждать. Я об этом не говорю. Зачем мне говорить об этом с вами, крайне недружественным изданием, если вы хотите называть его POLITICO, которое получило 8 миллионов долларов от Обамы, чтобы его удержать на плаву — зачем мне это делать? Зачем мне говорить об этом с POLITICO? То есть я делаю это потому, что вы выбрали меня «человеком для Европы»…

- Ну, я… я… я прошу…

- … и я подумал, что это… я подумал, что это…

- … о… о прозрачности для…

- … уместный жест.

- … американцев, потому что многим…

- Прозрачности?

- Ну, люди интересуются, каковы…

- Я вам скажу: я самый прозрачный политик, возможно, в мире, ладно?

- Очень многие интересуются, каковы наши цели в Венесуэле.

- Да. И это, знаете, очень большая территория, красивое место, прямо посреди того, что называют Малой Венесуэлой. И я очень хорошо узнал венесуэльцев, потому что этим я владею уже давно. И они невероятные люди. Этот район настолько успешен. Все успешны. Это удивительно. Говорят, если дом продаётся дольше трёх дней, значит, с ним что-то не так. То есть, дом… если кто-то хочет продать дом, он продаёт его буквально за считанные минуты. Люди обожают этот район. И я хорошо узнал этих людей. Они потрясающие люди. И с ними ужасно обращался Мадуро.

- И это те иммигранты, которых вы хотите видеть в Америке?

- Они, безусловно, внос… да, я хочу видеть людей… да, я хочу видеть людей, которые вносят вклад. Я не хочу видеть Сомали. Я не хочу видеть женщину, которая, знаете, выходит замуж за собственного брата, чтобы попасть в страну, а потом становится конгрессвумен и ничем, кроме жалоб, не занимается. Всё, что она делает, — жалуется, жалуется, жалуется, и при этом её собственная страна — бардак. Знаете, это одна из худших стран в мире. Пусть возвращается, приводит в порядок свою страну.

- Э-э, я…

- Так что…

- … да.

Trump: Нет, Сомали… и я был прав. Знаете, я начал жаловаться на Сомали задолго до скандала. Ужасные вещи, которые они творят с Миннесотой, это невероятно. Там ещё и некомпетентный губернатор. Демократы там ведут свои «корабли» очень плохо.

- Раз уж мы заговорили о кораблях, я хочу спросить о ударах по лодкам. Министр обороны — должен ли он дать показания, Пит Хегсет, под присягой в Конгрессе по поводу того спорного второго удара по предполагаемой нарколодке 2 октября… 2 сентября?

- Мне всё равно, будет он это делать или нет. Может, если захочет. Мне всё равно. Знаете, пускай…

- Вы считаете, он должен?

- Мне всё равно. Я бы сказал: «Делай, если хочешь, Пит».

- Вы…

- Он отлично справляется.

- Вы смотрели видео…

- … он останавливал… Я всё смотрю, да. Я всё смотрю. Я вижу много всего.

- И вы считаете, что этот второй…

- … это не приятно, но… но…

- … удар был необходим?

- Ну, казалось, что они пытались перевернуть лодку обратно, но я в это не вмешиваюсь. Это их дело. Адмирал, который это сделал, был… это высоко уважаемый… как вы знаете, высоко уважаемый человек. И мы спасаем 25 тысяч человек каждый раз, когда топим лодку. В среднем они убивают 25 тысяч американцев, так что, знаете, мне не нравится это делать, но объём наркотиков, идущих по морю, упал… он упал на 92 процента. И я ещё пытаюсь понять, кто эти оставшиеся 8 процентов. Никто больше не хочет вести лодки в Америку, набитые наркотиками.

- Ну, я хочу спросить, потому что…

- И мы скоро начнём бить их и на суше тоже.

- … почти весь нелегальный фентанил в США на самом деле производится в Мексике с использованием прекурсоров из Китая, согласно данным DEA (Управление по борьбе с наркотиками). И Венесуэла не является значимым источником или транзитной страной для фентанила. Она едва упоминается в оценках DEA по трафику.

- Да, но они отправляют много наркотиков. Эти лодки приходят в основном из Венесуэлы, так что я бы сказал, что это значимый… и вы можете видеть наркотики. Вы видите эти мешки по всей лодке, я имею в виду, просто мешки и мешки и мешки.

- Так если речь о наркотиках, вы бы рассмотрели…

- Но… но позвольте сказать, что они ещё делают. Они отправляют в нашу страну действительно, действительно плохих людей, и делают это лучше всех. Они опустошили свои тюрьмы в нашу страну, и эти заключённые очень жёсткие. Все их тюрьмы были опустошены в Соединённые Штаты Америки. Убийцы, 11 888 убийц…

- То есть речь идёт о том, чтобы Мадуро предстал перед правосудием…

- Ну, подождите минутку.

- … так?

- Одиннадцать тысяч восемьсот восемьдесят восемь убийц были отправлены в нашу страну, и тупой Джо (Байден) принял всех этих людей. И сейчас мы их выдворяем. Мы их находим. Мы нашли многих и высылаем их или сажаем в тюрьму. Некоторые настолько опасны и настолько плохи, что мы не хотим отправлять их обратно в их страны, потому что они найдут способ вернуться. Но это хладнокровные убийцы. И каждый раз, когда мы топим лодку, мы спасаем 25 тысяч американских жизней.

- Так вы бы рассмотрели возможность делать что-то подобное и с Мексикой, и с Колумбией, которые ещё в большей степени ответственны за поставки фентанила в США?

- Да, я бы рассмотрел. Конечно. Рассмотрел бы.

- Вы помиловали бывшего президента Гондураса Хуана Орландо Эрнандеса и освободили его из тюрьмы, хотя он был осуждён по делу о масштабной международной схеме наркоторговли. Как это сочетается с нулевой терпимостью к наркоторговле, если…

- Ну, я его не знаю. И знаю о нём очень мало, кроме того, что люди говорили, будто это была подстава в стиле Обамы/Байдена, что его подставили. Он был президентом страны. Страна имеет дело с наркотиками — наверное, так можно сказать почти о каждой стране — и потому, что он был президентом, они дали ему вроде как 45 лет тюрьмы. И есть много людей, борющихся за Гондурас, очень хороших людей, которых я знаю. И они считают, что с ним обошлись ужасно, и они попросили меня это сделать, и я сказал: «Я сделаю».

- Вы думаете, это не может послать неверный сигнал…

- Нет, не думаю.

- … наркоторговцам?

- Смотрите, я считаю, что когда вы инструментализируете государство… они превратили своё государство в оружие, так же как сделали это здесь. Я один из тех, кто выжил. Но они превратили государство в оружие. У нас было самое «вооружённое» государство. Наши… наши выборы были сфальсифицированы. Они пошли за мной. Меня дважды импичнули. Меня обвинили по уголовным делам. Они выдвинули обвинения, а я вышел сухим. Вот мы здесь, в Белом доме. Всё выглядит неплохо. Но они были жестоки. Они больные люди.

- Мы много говорили о внешней политике. Вы провели огромную часть своего первого года, сосредоточившись на конфликтах по всему миру. И это вызвало некоторые опасения, даже среди ваших сторонников, что недостаточно внимания уделяется вопросам внутри страны. Я знаю, что на этой неделе вы снова выходите… в, так сказать, гастрольный тур, у меня прям флешбэки от того, как я освещала ваши митинги здесь. Эм, вы снова выходите в поездки, чтобы говорить об экономике. Как вы думаете, сэр, какую оценку вы бы поставили своей экономике сейчас?

Trump: Прежде чем я отвечу, позвольте кое-что сказать. Я наблюдал глупых людей вроде Марджори «Предательницы» Грин, или кто-то называет её Тейлор Грин. Некоторые называют её Тейлор Браун, потому что зелёный иногда становится коричневым, что не очень красиво. Но я видел, как она говорит, что он проводит слишком много времени на внешней политике. Но, делая это… во-первых, это не занимает много времени. Э-э, я сделал одну поездку. Я привёз триллионы долларов за одну поездку. Я заехал в Японию. Я заехал в Южную Корею. Я встретился с председателем Си и остановил то, что могло стать большой…

- Вы поехали на Ближний Восток.

- … проблемой.

- Я был в этой поездке с вами. Ага.

- Поехал на Ближний Восток. Я привёз 3 триллиона долларов с Ближнего Востока. Я продал много самолётов Boeing в этой поездке, вроде 300. Когда я отправляюсь в поездку, у меня в голове только одно место — Соединённые Штаты. Так что когда, знаете, люди с низким IQ, вроде Марджори Тейлор Грин, она человек с низким IQ… когда она говорит, что это слишком… но она была лояльной, пока я не перестал брать её звонки, потому что я слишком занят, чтобы отвечать на звонки людей. Вы не можете звонить мне три раза в день. И это, знаете, просто неправильно, когда у меня, знаете, более 200 конгрессменов, 53 сенатора, 212 стран, все эти люди звонят, и ещё семья. На самом деле семья страдает. Мне сложнее всего перезванивать семье. Но если вы подумаете о том, что я сделал, вспомните редкоземельные элементы и проблему с магнитами и всеми этими вещами, которые могли остановить весь мир? Я решил это с председателем КНР Си Цзиньпин, и у нас хорошие отношения. Я решил это с председателем Си на очень выгодных…

- Ну, это действительно…

- … для США условиях.

- … возвращает нас к экономике в США.

- Ну, минутку. Минутку.

- Верно?

- Вы сделали заявление, однако, что я уделяю слишком много времени делам за пределами США. Я заработал состояние для Соединённых Штатов, занимаясь вопросами за рубежом.

- И, чтобы было ясно, это не моё заявление. Это то, что говорят некоторые ваши сторонники и некоторые другие люди.

- Ну, тогда, знаете, я не могу представить, что это сторонники, потому что я заработал состояние и трачу очень мало времени… всё моё время я провожу здесь. Большую часть времени — здесь. Но когда я и выезжаю за пределы страны, то только ради интересов здесь. Например, улаживание и решение проблемы с Китаем — это имеет огромный эффект для США. Заключение сделок с Японией, Южной Кореей, Индонезией — со всеми этими странами — речь идёт о триллионах и триллионах долларов. Так что я мог бы сказать: «Давайте не будем ни с кем работать». Но в этом случае у нас не было бы страны.

- Ну, тогда, сэр…

- У нас бы не было экономики. Мы зарабатываем много денег с этими странами. А в прошлом эти страны нас обирали. Если вы вернётесь к периоду Байдена, к периоду Обамы — нас обирали так, как ни одну страну в истории. Поэтому мы должны 38 триллионов. И есть причина, почему мы их должны. Но помните, когда у нас недавно возникла проблема с Китаем, я смог её решить. Вы не решаете такие вещи, если не разговариваете с людьми, если не отвечаете на звонки. С магнитами, с редкоземельными — это была огромная проблема.

- И вы хотите, чтобы это имело эффект здесь, дома, так что…

- Нет, нет. Эффект? Эти проблемы могли закрыть нас. Китай мог быть закрыт. Весь мир мог быть закрыт.

- Итак, сэр…

- Итак… подождите. Некоторые люди говорят: не фокусируйтесь ни на чём за пределами границы. Мне это тоже нравится. Но я заработал триллионы и триллионы долларов и решил проблемы, и остановил войны. Знаете, большинство войн, которые я уладил, были улажены сидя за столом в Овальном кабинете по телефону. Я считаю, что такие телефонные звонки необходимы. Даже если это не влияет на нас напрямую — но если я могу спасти миллионы жизней в другой стране, и если я могу сделать это легко, потому что у меня есть способность, — то это хорошо.

- Но… но я хочу поговорить об экономике, сэр, здесь, дома. И интересно, какую оценку вы бы поставили вашей экономике?

- A-plus.

- A-plus?

- Да, A-plus-plus-plus-plus-plus.

- Это интересно, потому что я разговаривала с одной из ваших сторонниц. Её зовут Мелани, из округа Уэстморленд, Пенсильвания. Она вас любит. Она поставила вам A-plus-plus в целом. Но вот что она сказала об экономике. Она сказала: «Продукты, коммунальные услуги, страховки и базовые расходы малого бизнеса растут быстрее, чем зарплаты». Она также говорит, что делается недостаточно. Господин президент, это одна из ваших сторонников.

- Хорошо. Отлично. И я… я её люблю, потому что вы сказали, что она дала мне A-plus за всё, наверное. Я не знаю. Но вот…

- Но она всё равно переживает за экономику.

- Нет, нет, но… нужно понять слово «доступность». Я унаследовал хаос. Я унаследовал полный хаос. Цены были на исторических максимумах, когда я пришёл. Цены существенно падают. Посмотрите на энергетику. Мы с вами перед интервью обсуждали, что энергия… энергия упала невероятно. Когда энергия падает, всё падает, потому что она намного масштабнее любой другой темы. Но энергия упала невероятно. Цены на всё падают. Прошло 10 месяцев. Это потрясающе, чего мы добились. Если подумать о бензине — галлон стоил $4.50, почти $5. В некоторых штатах — $6. Мы были в трёх штатах два дня назад — $1.99 за галлон. Когда это происходит — всё начинает дешеветь. Сейчас всё дешевеет. Говядина — я только что открыл рынок, и цены на говядину скоро сильно снизятся.

- Вы рассмотрите дополнительные исключения для других товаров, которые американцы считают слишком дорогими?

- Некоторые исключения? Вы имеете в виду из тарифов?

-Да, из тарифов.

- Да. Да.

- Например, кофе, бананы.

- Да. Конечно. И я уже делал это…

- Говядина.

- …с кофе. Это маленькие исключения, незначительные. Но позвольте рассказать о реальной экономике. В нашу страну вкладывается $18 триллионов. Байден имел меньше триллиона за четыре года, и он шёл вниз. Наша страна разваливалась. Восемнадцать триллионов… благодаря тарифам $18 триллионов поступает в нашу страну. Я думаю, это благодаря тарифам и выборам 5 ноября, если честно, но…

- Значит, вы исключаете снижение тарифов для других товаров?

-Для некоторых — да. А для некоторых — я повышу тарифы. Потому что происходит вот что: благодаря тарифам все автокомпании возвращаются. Мы потеряли 58% автомобильной индустрии. Мы имели монополию в мире. Мы имели всё. Но из-за президентов, которые были либо недостаточно умны, либо не понимали бизнес, либо их команда плохо работала… мы потеряли это. Мы могли сохранить рынок микрочипов. У нас был 100% рынок чипов — Intel, все эти компании. Они пришли ко мне — Intel — и сказали, что им нужна поддержка правительства. Я сказал: «Я сделаю это, но вы должны отдать нам 10% вашей компании». Знаете, что произошло? Мы заработали $40 миллиардов на этой сделке. Цена взлетела. США… за 10 минут я сделал $40 миллиардов. Никто об этом не говорит.