25 августа на востоке Турции официально стартовало строительство железнодорожной линии протяженностью 224 километра от Карса через Игдыр до пограничного с Нахичеванской автономией Азербайджана пункта Дилуджу в рамках предполагаемого Зангезурского коридора. Эксперты в Баку и Анкаре не жалеют хвалебных эпитетов, рассказывая о стратегическом значении проекта как для развития Восточной Анатолии, так и в контексте укрепления транспортных связей Турции с Кавказом.

Между тем с критикой широко разрекламированной при участии хозяина Белого дома затеи, получившей известность как Trump Route for International Peace and Prosperity (TRIPP), выступил отставной адмирал турецкого флота Джем Гюрдениз. Его скептицизм относительно проекта тем важнее, что именно Гюрдениз считается зачинателем концепции "Голубая Родина", а вместе с ней и вдохновителем внешнеполитической стратегии, воплощаемой в жизнь президентом Эрдоганом.

Высказанную в одном из интервью позицию экс-адмирала, можно рассматривать как скептическую и предостерегающую. В отличие от популярных в стране толкований о Зангезурской дороге как о "Туранским коридоре", призванном укрепить "тюркский мир", Гюрдениз, напротив, рассматривает его как инструмент американо-израильской геополитики в Закавказье.

По его мнению, воспользовавшись уязвимостью Армении и зависимостью региона от внешних акторов, США и Израиль превращают коридор в инструмент стратегического проникновения в Закавказье. По мнению Гюрдениза, для Вашингтона это возможность закрепиться в зоне, которую традиционно Россия считала своей "буферной территорией" и фактором влияния на Иран. Для Израиля же речь идет о способе получить дополнительный энергетический и военный рычаг через контакты с Азербайджаном.

Кроме того, подчеркивает отставной военный, именно энергетический фактор здесь ключевой: Баку обеспечивает до 60% нефтяных потребностей Израиля и участвует в финансировании его морских платформ. Исходя из этого сценария, Зангезур превращается в транспортно-энергетический коридор, встроенный в систему прежде всего американо-израильских, но никак не турецких интересов.

Из этого следует, уточняет автор "Голубой Родины", что Анкара оказывается в двусмысленном положении. С одной стороны, турецкие стратеги исторически видели в Зангезуре путь на Каспий и далее к тюркскому миру. С другой – фактическое управление коридором, переданное США, означает, что Турция оказывается втянутой в архитектуру, главным бенефициаром которой становятся внешние силы. Таким образом, вместо реализации идеи "Туранского коридора" Турция рискует стать лишь исполнителем внешнего сценария и воли, преследующих конечную цель в виде ослабления России и Ирана и выдавливание их с Южного Кавказа.

По всей видимости, будучи опытным военным, Гюрдениз едва ли беспокоится за Москву и Тегеран. Должно быть, ему ясно, что за исчезновением влияния Москвы и Тегерана на Южном Кавказе очередь неизбежно придет за Анкарой – внерегиональные игроки не дадут ей покоя. В Анкаре едва ли не понимают, что могут пока успешно проводить относительно суверенную линию постольку, поскольку ей при необходимости есть кем уравновесить Вашингтон и Западный Иерусалим.

Здесь примечательна личность самого Гюрдениза, его роль в конструировании современной турецкой внешнеполитической стратегии. В общем, доктрина "Голубая Родина" подразумевает расширенное видение морских границ Турции обширной акватории в 462 тыс. квадратных метров, в ареале которой турецкие военные должны быть полны решимости защищать предполагаемые границы посредством принудительной дипломатии и военных средств.

Появившись в 2006 году, указанная концепция не снискала особой популярности в турецком профессиональном сообществе. И в научной, и в политической среде ее считали маргинальной, а ее сторонников, соответственно, считали противниками "турецкой демократизации". А затем и вовсе последовали массовые судебные процессы, такие как "Эргенекон", "Кувалда" и т. д., в результате которых около 400 офицеров ВМС оказались за решеткой, вместе с ними и сам Дж. Гюрдениз. Тем не менее после 2015 г. концепция "Голубой Родины" легла в основу взятого правительством Эрдогана курса по "усилению" на море. Следует отметить, что основная часть сторонников идей Гюрдениза является антизападниками и придерживается "проевразийских" взглядов.

Почему именно 2015 год? Напомним, 10 лет назад некоторые осужденные по судебным делам "Эргенекон" и "Молот" были оправданы и 7 июня прошли парламентские выборы, по результатам которых ПСР впервые утратила возможность формирования правительства в одиночку. Выход был найден в создании "Народного альянса" ПСР и националистов из ПНД, что было поддержано небольшой партией "Родина".

Все это способствовало усилению сторонников "Голубой Родины", взгляды которых легли в основу более широкого внутриэлитного компромисса или консенсуса. Соответственно, стала меняться турецкая внешняя политика и политика в области безопасности по всему "фронту" – от курдской проблемы до Фетхуллаха Гюлена, от взглядов на России до подходов к США, от ЕС до арабского мира. Демократический дискурс и лозунги сменялись на националистическую риторику.

В результате в турецкой общественно-политической жизни формировались новые связи и форматы взаимодействия, ранее казавшиеся невозможными. Политический ислам уже не воспринимался кемалистами-националистами в качестве главной угрозы. Сформировался некий гибридный политикум, на сегодняшний день состоящий из неоосманистов-исламистов, националистов-консерваторов и "левых" кемалистов.

Во внешней политике это привело к слиянию отдельных тезисов "Стратегической глубины" экс-премьер-министра Ахмета Давутоглу с "Голубой Родиной". Общим знаменателем для двух внешнеполитических конструктов оказалась стратегия "передовой обороны", предполагающая обеспечение безопасности государства, как говорят в России – "на дальних подступах", то есть за пределами национальных границ. А. Давутоглу как-то заявил, что "оборона Стамбула начинается с Боснии, а оборона Эрзурума – с Грозного", что вписывается и в концепцию "Голубой Родины".

Сторонники "стратегической глубины" в свое время критиковали "республиканскую" Турцию за ее чрезмерную осторожность во внешней политике. Такую же критику мы видим и среди левых кемалистов. Оба лагеря сходятся в том, что считают "национальный обет" (именно на основании этого документа Мустафа Кемаль возглавил и вел национально-освободительную борьбу) термином, во многом сужающим внешнеполитические горизонты Турции. По мнению сторонников обеих концепций, внешнеполитические интересы государства должны простираться далеко за территории "национального обета", и только в этом случае может быть обеспечена безопасность границ и территории страны.

Наиболее демонстративным проявлением "Голубой Родины" стал подписанный 27 ноября 2019 г. турецко-ливийский меморандум по разграничению морских зон в Средиземном море. Согласно документу, Турция и Ливия рассматриваются в качестве морских соседей, и морские границы между ними проходят через область, которая не учитывает морские претензии греческих островов, включая Крит.

В 2020 г. турецкие военно-морские силы провели масштабные военные учения под кодовым названием "Голубая Родина". Гюрдениз считает, что республиканская Турция до сих пор чрезмерно мягко относилась к Афинам и Никосии, призывая против них к более решительным и жестким мерам. Надо заметить, то, что мы наблюдаем сегодня в восточной части Средиземного моря, а именно геологоразведочное бурение и регулярные нарушения греческого воздушного пространства, является не чем иным, как одним из проявлений концепции "Голубой Родины". Безусловно, она далека от теоретических разработок "стратегической глубины", не меняя последнюю полностью, но наполняя новым содержанием, порою до неузнаваемости.

К слову сказать, "Голубую Родину" довел до уровня государственной доктрины бывший руководитель штаба адмирал Джихат Яйджи. Он также высказался по теме Зангезурского коридора, не соглашаясь с Гюрденизом. Если тот, как упомянуто выше, видит в кавказском проекте инструмент США и Израиля, то Яйджи считает коридор исторической возможностью и позитивным проектом для Турции.

Более того, Яйджи склонен связывать коридор со стратегическим видением Ататюрка, вспоминая давнее решение 1932 года, когда Турция получила приграничный участок иранской территории, обеспечивший ей 10-километровую границу с Нахичеванским краем, что сегодня позволяет предметно обсуждать сухопутную связь с Азербайджаном. В этом смысле "архитектором" Зангезурского проекта следует считать Мустафу Кемаля (Ататюрка).

В то же время в унисон Гюрденизу Яйджи резко раскритиковал то обстоятельство, что Турция не была включена в соглашения как полноправная сторона: "Без Анкары этот коридор теряет смысл". Кроме того, Яйджи признал и риски: согласно вашингтонским договоренностям, США арендуют участок на 100 лет и это создает почву для контроля внерегиональных игроков над грузопотоками и возможного военного присутствия, обозначая TRIPP "новой американской землей в регионе". В целом же Яйджи видит Зангезурскую дорогу как исторический шанс и позитивный проект, но только при условии, что Турция сама займет место за столом, закрепит свои права гаранта и не позволит внешним силам монополизировать контроль.

В любом случае критика или похвалы в адрес давнего проекта со стороны турецких военных Гюрдениза и Яйджи отражают важную тенденцию. Похоже, в Анкаре наконец-то стали понимать, что почва из-под ног уходит не столько у России и Ирана, сколько у Турции. Будучи составным элементом западной системы координат, она поставлена перед непростым выбором – одобрить то, к чему она если и будет иметь отношение, то по большей части номинальное.