У каждой общности может быть своя мечта, где-то даже политические партии так называют – прилагательное и слово «мечта». Подразумевается, что такая страна стремится к какому-то светлому образу преобразования себя в нечто, как правило, более европейское.

Да, мечта – это почти всегда Европа. Так сложилось, что слово «европейский» на постсоветском пространстве означает нечто прогрессивное и благополучное одновременно. Европа – это умеренная буржуазность, высокомерная просвещенность и обоснованная уверенность в завтрашнем дне.

К русскому языку даже прилипли довольно смешные гибридные слова вроде «евроремонт» или «евродвушка». Что означает первое, понять уже невозможно – может быть, крашеные стены. А вот второе – это однокомнатная квартира со сравнительно большой кухней, где можно поставить диван. Но так говорить неинтересно, несолидно, непремиально. А «евродвушка» – это нечто, связанное с Европой, а потому вызывающее доверие. Оправдано ли такое смысловое укоренение этого топонима в массовом сознании?

Недавно появились сообщения о том, что в Армении приняли закон о начале вступления страны в Евросоюз. Звучит как неполиткорректный советский анекдот. При этом Грузия уже имеет статус кандидата в члены Евросоюза.

Это всё не новости, не события и не информационные поводы, это скорее сюжет. Причем по страстям своим сюжет античный. Что и логично, речь-то идет о Европе и о тех, кто желает к ней примкнуть.

Первый акт этой трагедии выстраивается вокруг того, как сложно стать страной Европейского союза. Можно вспомнить Империю франков, она же империя Каролингов, она же империя Карла Великого. Это приблизительно территория современной Франции, Германии, Бенилюкса, Северной Италии и Австрии. Как ни странно, но даже по прошествии 1200 лет именно эти страны остаются ядром европейского объединения. Европа – это прежде всего они. А всё остальное имеет к Европе отношение, но существует там с несколько виноватым видом. В Испании низкая производительность труда, в Греции коррупция, Великобритания вообще то входит, то выходит. Всё, что восточнее Вены, не вызывает никакого доверия. Скандинавию считать можно лишь условно, скандинавы свое благополучие получили благодаря роскошному соотношению объема ресурсов и населения.

Современная Польша стояла в прихожей с 1989 по 2004 год, когда ее, наконец, приняли в европейскую семью народов. А эта Польша – можно сказать, географический центр Европы. Посмотрите на Гданьск или Краков – именно так себе и представляет Европу каждый человек в мире. Тем не менее наследники Карла Великого пятнадцать лет считали, что Польша для Европы недостаточно хороша. А для зоны валюты евро она нехороша и по сей день.

Румынию взяли в ЕС только в 2007 году, а ведь само слово «Румыния» отсылает нас к Римской империи, то есть к великому прообразу Европейского союза.

Тут начинается второй акт, в котором следует разобраться, служит ли вступление в Евросоюз во благо стране, которую туда пустили?

Население Румынии за последние 30 лет сократилось на 20%, Болгарии – на 25%, Латвии – на 35%. Цифры приблизительные, потому что считать миграцию внутри единой еврозоны сложно и можно только по косвенным факторам – по сведениям о найме, об обращении за пособиями, об активных пользователях мобильной связи.

Так вот, из Латвии уехала почти половина населения. Потому что зачем там жить? Дорого, скучно и при этом довольно бедно. Можно же воспользоваться преимуществами европейского членства и поехать чинить водопровод в Марселе, или переехать сиделкой из Бухареста в Милан.

В Болгарии появился неологизм «евросироты» – дети, живущие внутри страны с бабушками и дедушками, пока их родители зарабатывают деньги за пределами родины: во Франции или в Германии.

Помимо этого, членство в новой империи предполагает соответствие определенным стандартам. Польша пятнадцать лет пыталась умерить свою инфляцию, в итоге ее взяли на условиях, что она не будет пользоваться общей валютой.

А как улучшить экономическое положение Болгарии? Очевидно, миллиардными инвестициями Евросоюза. На практике это значит, что глобальные холдинги делают неконкурентоспособными местных аграриев, те закрывают хозяйства, продают фермы за бесценок и в лучшем случае едут на заработки в богатые европейские страны, в худшем – сидят на пособии. Потому что глобализм работает в обе стороны – да, вы вольны передвигаться по Европе без виз, но и европейский интерес волен менять структуру вашего народного хозяйства так, что ничего народного от него не останется.

Так постепенно мы переходим к третьему акту этой трагедии, который коротко можно изложить одной фразой из старого анекдота: «То, что мы принимали за оргазм, оказалось астмой».

Тут героям – в частности бывшим советским республикам – придется крепко подумать: а нужно ли им мечтать о том, что было им навязано как светлый образ? Скажем, для начала можно посмотреть на карту, найти там Армению или Грузию, сопоставить их физическое положение относительно центральных стран Евросоюза. Потом нужно еще раз перечитать предыдущие действия и вспомнить, каких трудов стоило вступление в ЕС странам, которые, казалось бы, к Европе принадлежат самым непосредственным образом. А также – какие последствия это исполнение мечты для них имело. Хорошо иметь «европейский паспорт», жалко, что в стране никого не осталось.

Дальше можно посмотреть на Турцию, которая тоже является кандидатом на вступление в Европейский союз, заявка была подана в 1987 году. С 2005 года Турция не ведет с ЕС переговоров о вступлении. Почему? Потому что Турция – большая страна с самостоятельной экономикой, армией и политической системой. Зачем нужна такая страна в Евросоюзе? А главное – зачем такой стране нужен Евросоюз?

А вот странам, которым не хватает самостоятельности, совершенно необходимо к кому-то прилепиться. Но сначала им нужно поменять политическую систему. И Евросоюз щедро выдает финансирование на демократизацию Грузии с Арменией. Но это же смешно звучит – вы делаете свою страну более демократической на деньги извне! В чьих интересах вы создаете эту демократию? Для кого? Для своего народа?

В финальном действии, которое еще предстоит, героям придется признать, что в ЕС их не возьмут никогда, а если случайным образом лет через сорок возьмут, то они останутся без населения совсем. Надежду же на возрождение героев дает простое понимание, что не быть в ЕС совсем не означает быть плохим. На свете много прекрасных стран, где о Евросоюзе не думают вообще. И нет ничего трагического в том, чтобы быть в их числе, а не в числе вечных претендентов.

https://vz.ru/opinions/2025/9/19/1358749.html