Похоже, стремление Латвии отделиться от русского мира и влиться в западный привело к неприятному для латышей результату. Истребляя русский язык, местные националисты не заметили, как латышские дети стали вместо него говорить вовсе не на латышском – и теперь, по оценке экспертов, это "будет иметь катастрофические последствия". О чем идет речь?

В Латвии вспыхнула бурная общественная дискуссия, и ее спровоцировал авторитетный латышский историк Валдис Клишанс. Он опубликовал эмоциональный публицистический текст, посвященный латышскому языку.

Для начала Клишанс подчеркивает, что его слова сможет подтвердить кто угодно, общающийся с современной латышской молодежью в школах и вузах. Если побывать там, то сразу обращаешь внимание на активное использование в этой среде английского языка. Скоро, по мнению Клишанса, это "будет иметь катастрофические последствия". По его словам, "такой угрозы латышскому языку не было даже в позднем СССР – у нас в речи было очень много русицизмов, но тем не менее между собой мы говорили по-латышски".

Исследователь пишет: "В школах или университете (в советские времена – прим. ВЗГЛЯД) не было ни малейших побуждений обсуждать спорт, музыку или политику по-русски. В настоящее же время около половины диалогов и беседы на переменах ведутся на английском языке. Замечаю и такие компании, которые друг с другом общаются только по-английски".

Клишанс стал расспрашивать школьников и студентов: что побуждает их общаться между собой не на своем родном языке, а на английском? И получил такие ответы: "Латышский не может выразить всех эмоций", "I don't know того или иного слова на латышском", "Я уже и думаю на английском", "Мы каждодневно живем в англоязычном... …ээээ... environment, нам негде говорить по-латышски", "Мы еще говорим по-латышски дома, но в начальной школе уже только на английском".

Некоторые комментаторы с иронией вспомнили радикальных латышских националистов, которые, пробравшись в органы власти, уже тридцать четыре года яростно сражаются с русским языком, не обращая внимания на угрозу со стороны английского. "Если ты в течение тридцати лет говоришь, что единственная проблема – это русский язык и оккупанты, и борешься не за латышский, а против русского, то понятно, что и общество так реагирует", – пишет один из читателей статьи Клишанса.

Надо сказать, что ситуация более чем предсказуемая. Латышский – очень молодой язык, он окончательно сформировался в конце XIX века. Одним из его создателей был поэт и общественный деятель Юрис Алунан, член движения младолатышей. Алунан, часть жизни проведший в Петербурге и работавший там в латышской газете "Петербургас авизес", обратил внимание на скудность латышского языка. Скудность вполне объяснимую – предки латышей, этногенез которых окончательно завершился в XIX веке, были представителями сельских племен, землепашцами, словарный запас которых ограничивался потребностями крестьянина.

Важно заметить, что советская власть поддерживала культуру национальных меньшинств, особенно в прибалтийских республиках. На латышском языке издавались газеты, книги, выходили фильмы. Все это финансировалось из союзного бюджета. Такова была политика СССР – интернационализм. Представители латышской национальной культуры получали значительную финансовую поддержку.

В том числе благодаря этой поддержке за минувшие полтора с лишним столетия латышский язык прошел большой путь, однако и по сей день остается довольно бедным. Корпус опубликованных на нем текстов – что литературных, что научных – невелик.

В полной мере с этим столкнулись, в частности, русские дети в Латвии, которых в ходе школьных "реформ" 2004-2022 гг. полностью лишили права учиться на родном языке. Проблемой стал не только запрет на использование русского языка, но и отсутствие необходимой учебной литературы на латышском, примитивизм латышскоязычных учебников. К счастью, благодаря интернету у таких семей есть доступ к учебным материалам на русском: поэтому они сначала постигают предмет на родном языке, а потом переводят выученное на латышский.

Однако в похожей ситуации оказались и латышские дети. С одной стороны, они столкнулись с недостатком качественных учебников на родном языке. С другой – латышский нигде, кроме самой Латвии, маленького бедного государства, не употребляется. Между тем, большинство латышских детей намеревается покинуть родину – или сразу после окончания учебы, или позже. С 2004 года, когда Латвия вошла в ЕС, сотни тысяч латышей оставили родное государство и расселились в Великобритании, Ирландии, Скандинавии и других странах ЕС.

Сейчас в Латвии практически не осталось ни одной латышской семьи, у которой нет родственников и друзей, осевших по заграницам – и уговаривающих оставшихся присоединиться к ним.

Эмигранты постоянно увещевают друзей и родню, еще остающихся в Латвии: что вы там сидите, здесь и зарплаты выше, и социальные гарантии серьезнее.

Фактически хорошо жить в Латвии представителям только одной страты – чиновничества. Когда-то латыши ругали СССР в том числе за "раздутую бюрократию", но в независимой Латвии чиновничий аппарат вырос, по сравнению с советским, в несколько раз. Причем это была специально сконструированная "кормушка для своих". В госуправленцы берут главным образом по принципу "правильной" национальности. Для "кормления своих" изобрели массу ненужных государству должностей – отсюда появление иронических поговорок в духе "моя профессия – латыш". Разросшееся чиновничество и его ближайшая родня были атомным электоратом правящих партий.

Но в условиях экономического упадка невозможно обеспечить всех латышей высокооплачиваемыми синекурами. Дошло до вещей, по прежним меркам, святотатственных – президент Латвии Эдгар Ринкевич рассуждает о необходимости сокращения чиновничьего аппарата. Таким образом, юные латыши получают еще один довод в пользу эмиграции. И они к ней и готовятся: стараются по максимуму освоить тот язык, которым они будут пользоваться на чужбине.

В целом тут можно усмотреть немалый цинизм латвийских властей. Допустив ассимиляцию в англоязычную среду латышской молодежи, они пытаются спасти латышский язык за счет презираемой ими русской общины.

С тех пор, как преподавание на русском в школах нацменьшинств законодательно запретили, русским детям и их родителям вдалбливают в голову: если вы живете в Латвии, то ваш первейший долг заключается в том, чтобы идеально выучить латышский язык и общаться только на нем. В связи с этим в местной русскоязычной среде грустно шутят: "Мы останемся последними, кто знает и употребляет латышский язык – даже когда сами латыши от него откажутся, растворившись в англиях-ирландиях…"

Политолог Максим Рева (уроженец Эстонии, в которой сложилась похожая с Латвией ситуация с государственным языком) сказал газете ВЗГЛЯД, что происходящее вызывает у него саркастические чувства.

"В свое время прибалты добивались независимости, объясняя это своим желанием избежать русификации, растворения в советском народе. Они кричали, что хотят расцвета национальной культуры, которая, дескать, завяла под русским сапогом, – напоминает политолог. – Теперь же оказалось, что единственное, что охраняло их национальную культуру – это был русский сапог. Таких огромных вложений в эстонскую, латышскую и литовскую культуру, в миллионные тиражи их авторов, в их праздники песен и плясок, какие производились во времена СССР, не делалось ни до, ни после".

Выходит, что советский "тоталитарный" строй сохранял латышский народ. В свою очередь, "ветер западного либерализма уничтожает саму основу существования латышской нации – язык", резюмирует Рева.