Аграрные хозяйства юга России рискуют потерять четверть нынешнего урожая кукурузы, зерна и подсолнечника. Проблему признают, в частности, губернаторы Ростовской области и Краснодарского края.

Минсельхоз тоже выражает озабоченность этой ситуацией, но, несмотря на это, сохраняет благоприятный прогноз на исход уборочной кампании в целом по стране на уровне 135 миллионов тонн.

Однако зампред комитета Госдумы по защите конкуренции Сергей Лисовский утверждает — чтобы стабилизировать положение сельхозпроизводителей и не допустить банкротства и ухода игроков из агропромышленного комплекса, необходимо уже сейчас срочно принять меры поддержки, так как много ранее успешных хозяйств уже продают свой бизнес.

Действительно ли все настолько критично, как видится с Охотного ряда?

— Согласно имеющимся у меня данным по состоянию на 25 июля, в Ростовской области намолочено 6,5 млн тонн, а в Краснодарском крае — 8,6 млн тонн, — подвел промежуточные итоги нынешней уборочной кампании экс-замминистра сельского хозяйства РФ, доктор экономических наук Леонид Холод.

— На аналогичную дату прошлого года эти цифры составляли, соответственно, 10,3 и 11,9 миллиона тонн. Пока я бы назвал это формальным отставанием, потому что неизвестно, абсолютное оно, так как собирать по факту уже нечего, или временное, когда по тем или иным причинам пока еще не все собрано. Вот, скажем, по Ставрополью были далеко не самые лучшие показатели, а потом довольно быстро они стали росли, и сейчас там, в принципе, даже небольшой профицит намолоченного.

«СП»: Это формальное пока отставание только по двум конкретным регионам?

— В принципе, вся уборочная кампания в России сейчас идет с отставанием по отношению к показателям прошлого года. Например, в концу июня 2024 года зерна было намолочено по всей России 52 миллиона тонн, а в нынешнем — пока только 40 миллионов. Отстают и Центральный федеральный округ, и Северо-Кавказский.

«СП»: Насколько это критично прежде всего для внутреннего рынка страны?

— На сегодняшний день общий минус по сбору зерна по сравнению с прошлым годом составляет 12 миллионов тон. Конечно, в этом приятного мало, однако уборочная еще идет, на календаре всего лишь конец июля, так что голод нам точно не грозит при любом исходе.

Прогнозы тут сродни гаданию на кофейной гуще, но можно с определенной долей уверенности предполагать, что в целом у нас будет неплохой урожай.

Конечно, не суперрекордный, как в прошлом году, и, наверное, даже поменьше, чем в позапрошлом, но я могу предположить, что он уложится в диапазон 120−130 миллионов тонн зернобобовых. Учитывая, что для удовлетворения потребностей России зерна требуется порядка 80 миллионов тонн, тут даже на экспорт миллионов 40 станется, что в целом неплохо.

«СП»: Если для страны в целом последствия снижения урожая будут некритическими, как все это может аукнуться ее конкретным регионам? В Госдуме ведь не просто так задумываются о выделении федеральных субсидий местным аграриям.

— Совершенно очевидно, что Ростовская область и Краснодарский край в этом году уступят свои традиционные первые места по производству зерна в стране другим регионам, скажем, тому же Ставрополью.

Для крестьянских хозяйств конкретных регионов нынешний недобор, конечно, может иметь серьезные последствия. Ну, представьте себе, вы деньги потратили, а у вас все либо замерзло, либо засохло, либо вымокло. Для отдельных районов с малым количеством подобных хозяйств это все может быть крайне печально.

Ростовской области и отдельным районам Воронежской области вообще не позавидуешь в этом году. Там сначала морозы были, но умудрились часть погибших посевов пересеять по-быстрому. Так сразу после заморозков практически безо всякого перехода засуха пришла. В результате и озимые, и яровые культуры пострадали.

«СП»: Кстати, насколько внушительными и своевременными могут быть федеральные субсидии, о которых говорит Сергей Лисовский? Он же отмечает, что фактически единственной мерой поддержки на таком уровне является агрострахование, но по нему можно вернуть не больше 40% затрат. Что тут еще может сделать Госдума?

— Что касается намерений наших депутатов, то до настоящего момента помощь аграриям обычно ограничивалась региональными мерами. А на федеральном уровне, предполагаю, могут инициировать предложение признавать страховым случаем засуху или иное стихийное бедствие без лишних проволочек и оговорок вроде необходимости расследования ситуации.

Еще могут быть сделаны оргвыводы для того, чтобы вовремя сконцентрировать финансовые и материальные ресурсы вроде топлива и семенного фонда в нужное время в нужном месте. Это бывает очень актуально весной, когда возникает необходимость что-то где-то быстро пересеять.

Однако следует отметить — меры поддержки аграриев на федеральном уровне далеко не всегда реализуются быстро и своевременно.

Например, весной 2024 года случились серьезные заморозки, которые привели к определенным потерям среди плодовых культур. Однако федеральный бюджет возместил им эти потери в денежной форме только к прошлому сентябрю, когда новые саженцы, по понятным причинам, сажать уже было поздновато.

«СП»: Может в сельском хозяйстве до конца уборочной приключиться еще какой-нибудь новый непредвиденный форс-мажор?

— Я бы не стал совсем исключать вероятность такого сценария. Скажем, сейчас на Украине говорят о нашествии саранчи, которая расплодилась в тех краях по двум основным причинам — из-за очень жаркой погоды и подрыва Каховского водохранилища.

Саранча, причем самая прожорливая, египетская, естественно, может перекинутся и на российские посевы, ведь она, как известно, государственных границ не признает, а просто идет туда, где для ее размножения складываются идеальные условия — высокие температуры и обезвоживание.

Я думаю, Херсонская и Запорожская области России с этим бедствием вполне могут столкнуться.

«СП»: Кроме засухи и потенциального нашествия саранчи есть еще какие-то факторы риска, которые способны ухудшить ситуацию со сбором урожая?

— Да, конечно. В Центральном федеральном округе, например, были очень хорошие виды на урожай по причине хорошей зимы. Но в середине июля все дело испортили дожди.

Взошедшая было пшеница в массе своей из-за этого полегла, частью свое зерно из-за этого растеряв. А другая его часть намокла так, что ее убирать теперь проблематично — гнить начнет. С дождиком, ливнем или ураганом по-прежнему не поспоришь.

«СП»: А человеческий фактор может внести в это свою какую-то негативную лепту?

— Смотря что под этим самым человеческим фактором понимать. Если говорить о каких-нибудь целенаправленных поджогах посевов, то я и не помню, когда такое у нас было.

Разве что отнести к «человеческому фактору», фигурально выражаясь, коллективное бессознательное раздолбайство. Скажем, нужно где-то что-то убирать с полей, а туда что-нибудь не подвезли вовремя, или техника давно вышла из строя, а починить не успели.

Хотя последнее, пожалуй, тоже довольно давно не встречается в таком массовом порядке, чтобы можно было всерьез рассуждать о негативном влиянии на всю уборочную в целом.

Аграрии сейчас деньги считают очень хорошо, потому что инфляционный фактор не дает расслабляться. Поэтому они делают все возможное, чтобы урожай собрать по-максимуму быстро, в том числе и технику свою оперативно ремонтируют.

https://svpressa.ru/economy/article/474597/