Петр СВОИК

О самоопределении нашей страны – Казахстана, казахов и казахстанцев в быстро меняющемся мире

Поговорим о самом важном: самоопределении нашей страны – Казахстана, казахов и казахстанцев в быстро меняющемся мире.

А оттолкнемся от нашумевшего отказа подавать заявку на вступление в БРИКС, при том, что президент Токаев в Казань прилетел и участие принял. Вообще казанский саммит, не случайно прошедший незадолго до ожидаемых всем миром судьбоносно-переломных президентских выборов в США, готовился и ожидался тоже как не менее переломный и судьбоносный. Таким он и оказался, сполна оправдав все ожидания, заодно с почти полным их не оправданием.

Оправдания оправдались – не оправдались

Ожидалось, что явка будет самой представительной, такой и оказалась. Фактически все, кто хотел бы разговаривать с Путиным и имел на это право – прилетели и поговорили.

Ожидались два конкретных прорывных решения: о создании общего недолларового расчетного механизма и выдвижение мирного плана по Украине.

Расчетный механизм был декларирован, но не объявлен, это тактический и где-то даже стратегический неуспех России, поскольку именно она (не считая Ирана) почти уже выпихнута из долларовых расчетов и наиболее нуждается в альтернативе.

Мирный план в Бразильско-Китайском формате, то есть прекращение военных действий и начало дипломатических переговоров тоже не оказался в итоговой декларации, заменившись общими словами, что есть несомненный успех российской дипломатии.

Прекращение бомбардировок и начало дипломатического процесса – это как раз то, на что уже согласны Украина, США и Европа, как признание невозможности одержать военную победу над Россией и свалить ее санкциями. Согласие на начало мирных переговоров означает согласие противной стороны на утрату территорий, а предметом переговоров в таком случае остается надежда выторговать приход Евросоюза и НАТО, хотя бы в перспективе, на оставшуюся часть Украины.

Тогда как для России предметом переговоров с США-Евросоюзом являются две позиции. Первое, это согласие на то, что на Украине будут проведены демократические, по классическим западным канонам, выборы. Результатом которых станет ровно тоже, что сейчас происходит на выборах в Молдове и Грузии: Запад их теряет. Выборы – это отказ от курса на присоединение к НАТО и вообще от прозападной ориентации. Второе – это собственно судьба НАТО в свете предваряющего начало СВО меморандума Рябкова-Путина. А в таком формате у НАТО действительно не будет вариантов, кроме как соглашаться на возврат в границы 1997, читай – 1949 годов. С учетом же ухода США из Европы, скорее всего, придется возвращаться в 1945 год и проводить новую Ялтинскую конференцию о послевоенном переустройстве Европы.

Просто время для таких переговоров еще не пришло, Украина и Запад еще не созрели и братоубийственная война, к сожалению, продлевается на 2025 год.

Китайско-Бразильский мирный план был попыткой форсировать достижение мира в пользу Запада, и России, если бы партнеры по БРИКС настаивали, пришлось бы согласиться. Однако президент Бразилии не прилетел вовсе и фактически саммит БРИКС дал Москве мандат: додавливайте ситуацию до конца.

Зато Китай, прямо заинтересованный если не в сохранении однополярного мира уже под своим началом (план КПК до 2029 года: сообщество единой судьбы человечества), то хотя бы не форсировать отказ от долларовой системы, добился своего.

Таков БРИКС: связка самых главных участников продолжающейся трансформации однополярного мира в многополярный, объединенных своим участием в процессе, но очень даже не единых в понимании того, каким должен быть новый мир и каково их место в нем.

Ты заявляешь, тебя заявляют

Так вот, о неподанной заявке Казахстана: что было бы, подай мы такую заявку?

Было бы ровно тоже: на саммите в Казани никого не приняли, зато сформировали группу государств-партнеров, в которую вошел и Казахстан, с заявкой или без.

Надо понимать, что первооснователи БРИКС, это претенденты на роль новых геополитических центров, а податели заявок, это страны, претендующие на участие в мировом переделе и считающие себя достойными этой роли. Механизм же принятия, - консенсусом членов БРИКС, работает на то же, но обратным ходом: каждый член подыскивает себе необходимых ему и ориентированных на него партнеров и рекомендует к вступлению (как в свое время к анкете для вступления в КПСС прикладывались две рекомендации действующих членов партии). И уже все участники, оглядываясь друг на друга и понимая, кто – чей, определяют, кого включать напрямую, а кого определить в статусе "кандидатов в члены Политбюро".

В этом смысле список государств-партнеров из числа постсоветских чрезвычайно красноречив: Беларусь, Узбекистан, Казахстан. Кстати сказать, незадолго до саммита о желании присоединиться заявил и Азербайджан.

Не менее красноречиво принятие в БРИКС Ирана, причем именно в Казани подписан договор о "всеобъемлющем стратегическом партнерстве" с Россией, - название говорит само за себя. Особенно в свете нарастания противостояния с Израилем и вообще эскалации на Ближнем Востоке. Столь же красноречив прилет в Казань президента Турции, - контуры формирование Большой Евразии вполне-таки налицо.

Самобытное государство-цивилизация

Про саммит пока все, посмотрим на ситуацию вот с какой стороны: в прошлом 2023 году, в самый разгар Украинской войны, очень неслучайно была принята "Концепция внешней политики Российской Федерации", определившая Россию, как самобытное государство-цивилизацию, обширную евразийскую и евро-тихоокеанскую державу, сплотившую русский народ и другие народы, составляющие культурно-цивилизационную общность Русского мира. Там же сказано, что Россия проводит самостоятельный и многовекторный внешнеполитический курс, продиктованный ее национальными интересами и осознанием особой ответственности за поддержание мира и безопасности на глобальном и региональном уровнях. Отношение России к другим государствам и межгосударственным объединениям определяется конструктивным, нейтральным или недружественным характером их политики в отношении Российской Федерации.

Несомненно, что все формулировки тщательно отрабатывались, и если в результате мы имеем очевидное раздвоение смыслов, то в нем тоже заложен свой смысл.

С одной стороны, здесь четко определены пределы того, что названо российской цивилизаций – в границах государства российского. Читай - с Крымом и четырьмя уже включенными в Конституцию бывшими украинскими областями, но и не более того. Даже союзная с Белоруссией государственность никак не упомянута, не говоря уже о Евразийском экономическом союзе или СНГ.

С другой стороны, мы имеем совершенно конкретную заявку на реализацию российских интересов за пределами государственных границ – на глобальном и региональном уровнях. Понятие "региональный" здесь тоже подчеркнуто не конкретизировано: в регион может входить и, например, Сирия с Суданом, или Куба с Венесуэлой.

Где кончается русский мир и куда тянется многовекторность

Но если мы попытаемся определить, какие географические и демографические пространства подпадают под совокупность русских и других народов, составляющих культурно-цивилизационную общность русского мира, неизбежно придем к единственному выводу: это пространство бывшего СССР. Включая даже категорически отделившиеся государства Балтии: пытаясь стать частью Европы, они стали лишь ее периферией и, отчаянно пытаясь выскочить из русского мира, надежно остаются и на его периферии.

Так вот: а на что, в смысле национального самоопределения, претендует государство Казахстан: тоже отдельная самобытная цивилизация, или часть какой-то другой, и тогда какой и в каком – системообразующем или придаточном качестве?

Здесь ответ искать не надо: его нам официально диктует сама "Ак Орда": мы – многовекторное государство.

Ну что же, многовекторная политика, как продвижение экономических, политических, военных, или ценностных интересов во внешний мир есть неотъемлемая часть странового образа и конкретных действий любого претендующего на суверенность государства. США, например, выстроены на транслировании "мягкой силы" на весь мир, и до сих пор пытаются это декларировать и осуществлять. Россия, как видим, тоже декларирует и осуществляет многовекторною политику в отношении нейтральных, конструктивных и недружественных государств на историческом постсоветском пространстве, а также и за его пределами.

Но только Казахстан, ставящий многовекторность во главу своей политики, мыслит и реализует этот базовый для себя постулат подчеркнуто без претензий на внешнюю трансляцию и с безусловным согласием на реализацию на своей территории экономических, финансовых и ценностных интересов сразу по всем возможным направлениям извне.

Вкупе с другой нашей базовой ценностью – независимостью, понимаемой также обратным образом: независимость от участия в принятии решений другими государствами, касающимися интересов самого Казахстана.

Так, мы, несомненно, входим в систему государственности Евросоюза, в экономическую систему Евросоюза-США и в общую ценностную систему Запада. Но только в качестве поставщиков нефтяного и металлургического сырья, с реализацией его за пределами национальной юрисдикции, и как послушные реализаторы политики "плавающего" курса национальной валюты, иностранного инвестирования и кредитования.

Примерно в том же экономическом и инвестиционном придаточном направлении, за исключением взаимного нежелания превращаться в часть китайской цивилизации, вектор Казахстана со стороны Поднебесной.

Российский вектор в нашу сторону: мы "независимый" партнер, сбытовая и инвестиционная провинция России в экономическом смысле. В информационном и культурном смысле – тем более, Казахстан, казахи и казахстанцы – неотъемлемая часть русского мира. По факту от обратного: мир казахского языка, культуры и информатики – внутри русского мира, иных мостиков к другим цивилизационным мирам нет. А бытование самой казахской государственности – оно русскоязычное.

В политическом же смысле мы - вообще-то конструктивный партнер, но … с присутствием нефтедобытчиков из явно "недружественных" государств на ключевых месторождениях Тенгиза, Карачаганака и Кашагана. Равно как в металлургии и в добыче уранового сырья. Поэтому сразу по окончанию СВО, - в полном соответствии с Концепцией внешней политики РФ, стоит ждать СЭО – специальной экономической операции у нас. По замене присутствия недружественных компаний дружественными. Благо, все три нефтяных "кита" качают продукцию через трубопровод КТК до порта Новороссийск, и за эту ниточку легко потянуть.

Глубинное государство: есть ли такое в Казахстане

Но это – то, что нам стоит ожидать по воздействию внешних векторов на нас. А сами мы – по какому вектору собираемся двигаться?

Всякая доказавшая историческое право на существование государственность имеет deep state – глубинные элиты, формирующие экономику и гуманитарную сферу данной страны, формирующие, сохраняющие и обновляющие культурные и мировоззренческие смыслы, в целом лицо нации.

Так современное Российское государство-цивилизация и русский мир в целом есть пронесенный сквозь века синтез Ордынского военно-деспотического начала, переплетенного с заимствованной у Европы политической и экономической традицией, Византийского православия и Ислама, тоже переплетенного со степным тенгрианством. Конкретные же российские элиты, воплощающие в себе историческое прошлое и настоящее, в этническом смысле есть имперское переплетение славяно-тюркских корней, с вплетением туда же множества других евразийских народов.

Соответственно, власти любого состоявшегося государства, формируемые, в соответствие с исторической традицией электоральным, династийным или каким-либо корпоративным, - на основе партийной, религиозной или родоплеменной корпоративности, способом опираются на deep state и проводят политику, прежде всего, в его интересах.

Стабильность глубинных элит означает и стабильность властвующей надстройки, раскол же внутри "глубинного государства", как это происходит в США, означает переход строго организованного электорального шоу, подобного регулярным хоккейным или баскетбольным чемпионатам, в смертельную межпартийную схватку, разрастающуюся до гражданской войны.

Казахский народ, как совокупность примерно семи исторических степных народов и нескольких крупных родов, получил свою первичную консолидацию в составе народа-войска империи Чингисхана и приобрел свою первичную государственность в составе Золотой орды. Поскольку же именно казахи дольше всех оставались в составе теряющей одно ханство за другим Большой орды (пока от нее не осталось государство кочевых узбеков, а затем Казахское ханство), и именно они пронесли вплоть до XIX века признание право властвования над собой султанами-чингизидами, именно казахи по праву могут считать Чингисхана своим прародителем, а Золотую орду – своим государством. Соответственно, первичный генезис казахского народа – сугубо имперский.

Далее, Московское царство, поднявшееся как улус Золотой орды, отвоевывая назад Казанское, Астраханское, Сибирское, Крымские ханства, и уже в статусе Империи присоединившее к себе казахскую степь, Бухарское, Хивинское и Кокандское ханства, фактически восстанавливали исходную монгольскую имперскость. (Монголы – не этнический, а политический термин: казахи именуют себя Мангилик ел, имея в виду не монгольский, а вечный народ). Создание СССР и союз с Мао по результатам Второй мировой войны воспроизвели, на новом витке исторической спирали, империю Чингисхана.

И если Золотая орда дала первичный генезис казахскому народу и казахской государственности, то именно СССР сформировал казахскую нацию и казахскую государственность в их современном виде, - как неотъемлемую часть общесоюзной государственности, экономики и культуры.

Ключевые для обще-казахской идентичности представители политической (Кунаев), научной (Сатпаев), военной (Момыш-улы) и культурной (Ауэзов, Серкебаев, Рымбаева) элиты – все имеют советское происхождение и обрели особое значение для казахов именно через всесоюзное признание. Ныне фигур такого масштаба просто нет, а поднимаемые на пьедесталы герои отражают, скорее, трайбалистские мотивы.

В период перестройки и суверенизации роль консолидирующей фигуры, признаваемой в таком качестве казахами, казахстанцами и внешним миром, играл Нурсултан Назарбаев - Елбасы. Ныне благополучно здравствующий, но – вычеркнутый из Конституции. Той самой Конституции, которую он в свое время и создал.

Казахстан, казахстанцы и казахи отчаянно нуждаются в новых национальных героях, доказывающих состоятельность национальной государственности, национальной экономики, национальной культуры, национальной независимости. Однако именно с deep state в государственности Казахстана наибольшие проблемы: казахская властвующая надстройка базируется на … иностранном фундаменте.

Национальная надстройка, не национальный базис

Финансовые элиты Казахстана, да, имеются: они в подавляющем большинстве казахи, возглавляют государственные и частные финансовые институты, можно назвать ряд вполне успешных, в чем-то даже символических деятелей. Однако финансовый фундамент экономики Казахстана - принципиально внешний: инвестиции и займы – иностранные, национальная валюта тенге собственной инвестиционной и производственно-кредитной потенции лишена целенаправленно. Успех официальных лиц, частных структур на финансовом рынке обусловлен участием в схеме не только экспортно-сырьевой, но и монетарной эксплуатации экономики и населения Казахстана "на вывоз".

За рамки такой констатации можно вывести только один банк, осуществляющий действительно успешный и полезный международный и национальный проект, и то лишь потому, что это проект не банковский, а коммуникационно-платежный.

Промышленные элиты Казахстана – здесь подчеркнуто иностранное наполнение. Лучше даже без комментариев.

Научно-технические, культурные и гуманитарные элиты: здесь фактическая катастрофа, даже большая, чем катастрофа деиндустриализации. Если на месте заводов и фабрик воздвигнуты хотя бы оптовки и торгово-развлекательные центры, то на месте Академии наук, Союза писателей и Союза журналистов, Союза архитекторов и Союза художников, Союза композиторов и Союза кинематографистов … либо вообще ничего, либо замкнутые на себя группы, не оказывающие серьезного влияния на политические, экономические и идеологические процессы в стране.

Системный неоколониализм: если правительство и Национальный банк обслуживают укорененный в Казахстане иностранный финансовый и сырьевой интерес, в который встроена и правящая компрадорская верхушка, то представители национальной интеллигенции, отрабатывающие антисоветский, анти-интеграционный и русофобски-прозападный нарратив, образуют идеологическую оболочку той же "вывозной" экономики.

Результатом является ослабление смыслообразующей потенции казахского дискурса в целом. Если в экономике это неспособность составления исполняемых государственных программ, то в гуманитарной сфере это, например, одновременная неспособность официальных государственных органов и зиялы кауым как осуществить переход на латиницу, так и отказаться от этой демонстративной попытки откочевки из "русского мира".

Фундамент для самого deep state - народ

Определяющим качеством deep state любой претендующей на устойчивость государственности является способность предложить не только сменяющейся властной надстройке, но и абсолютному большинству подданных привлекательный для них образ страны и образ жизни. Почему граждане предпочитают жить именно в таком своем государстве, видеть свою собственную перспективу и перспективу своей семьи, веровать в национальные смыслы-ценности и в тех, кто ими правит, защищать, если придется, такой свой образ жизни, такую свою власть и государственность от внешнего или внутреннего посягательства.

СВО, столь неудачно начатая Россией и столь трудно ей дающаяся, несомненно заканчивается победой, и именно потому, что подавляющее большинство россиян консолидированы в этом смысле с верховной властью. При том, что внутри самого российского "глубинного государства" далеко еще не закончился катализированный войной процесс внутреннего размежевания и самоопределения.

У нас в Казахстане мы имеем обещание строительства Нового Справедливого Казахстана, пока зависшее в неисполнении и неопределенности. Мы имеем откровенное зависание между, с одной стороны, концептом "многовекторности" и "независимости", с другой между уже идущим восстановлением Союза, - пока в части энергетической, газотранспортной и транспортной инфраструктуры.

Предлагает ли властная система Казахстана своим гражданам образ будущего, который был бы для них привлекательным, и осуществимости которого они были бы уверены?

Обеспечивает ли нынешний deep state Казахстана приемлемый для большинства населения уровень жизни, дает ли твердые гарантии, что жизнь будет улучшаться, а не обрушится в беспорядки?

Устраивает ли казахскую глубинку и казахские массы политика сплошь казахских по составу властей, ведущая к сельской депрессии и городской неустроенности?

Устраивают ли "русскоязычных" политика только одного государственного языка, с уверениями казахских же властей и казахских идеологов насчет того, насколько такая политика удобна и не дискриминационна по отношению к ним – русскоязычным?

Официальные власти, да и гражданское сообщество в массе своей, казахский и казахстанский дискурс могут, конечно, и дальше аккуратно уклоняться от подобных вопросов, делать вид, что их не существует.

Но они – существуют, они уже стоят в полный рост, а потому в ближайшие же годы начнут находить свои решения. И если выбор места Казахстана в новом мире не сделаем мы сами, его сделают за нас.