Данияр Ашимбаев

Современная оценка советской истории Казахстана получается достаточно парадоксальной. Если не брать, скажем, 30-е и 40-е годы, то мы увидим наличие несколько десятков сугубо положительно подаваемых фигур при общем отрицательной трактовке самого периода.

Это вполне объяснимо: в период становления независимости прежний период был подвергнут критической переоценке, но многие фигуры вполне себе адаптировались к новым реалиям, а в случае с остальными свое слово сказали потомки, родственники и коллеги. И все это в полном соответствии с нашей традицией было тут же мифологизировано и героизировано.

Отмечу и такое обстоятельство, как историко-политический трайбализм, когда некоторые современные (на тот момент) политические игры было принято иллюстрировать "примерами" из прошлого, также весьма часто притянутыми за уши.

Любопытно, что задним числом некоторые руководящие партийные и советские работники превратились в "борцов за независимость".

Часто указывается, что некоторые деятели героически отстояли территорию от поползновений соседей (как раз сто лет прошло с тех пор), причем тональность даже научных материалов такова, что указанные деятели, мол, отстояли у Москвы Ташкент и Оренбург, которые, собственно, в состав КАССР при размежевании не вошли (более того, немалая часть их коллег считала, что эти города Казахстану не очень-то и нужны).

Другому деятелю (кстати, очень уважаемому и достойному) приписывают ожесточенную борьбу против одного из полигонов, причем создается впечатление, что он эту борьбу даже выиграл. Но если мы поищем многократно воспетое письмо областного руководства в Москву, то увидим, что подпись именно первого руководителя региона отсутствует.

Но на первое место, конечно, в новой исторической мифологии вышел Жумабек Ташенев (Ташенов), который, как считается, боролся с претензиями узбеков, туркменов и россиян на казахские земли. Попробуем разобраться в этом вопросе.

1 марта 1955 г. руководство Узбекистана обратилось к казахстанским властям с просьбой передать Бостандыкский район.

14 марта этот вопрос обсудили на заседании Бюро ЦК Компартии Казахстана и практически все выступили против передачи. Среди выступавших были премьер Тайбеков, председатель президиума Верховного Совета Ундасынов, председатель Южно-Казахстанского облисполкома Керимбаев. Первый секретарь ЦК Пономаренко заметил, что "если отдать им Бостандыкский район, то тогда надо отдавать им всю Южно-Казахстанскую область". В общем, решили создать комиссию во главе с Ундасыновым.

Но через две недели прошла серия перестановок. Премьером стал президент АН Кунаев, председателем президиума Верховного Совета – первый секретарь Актюбинского обкома Ташенев, Вскоре в Москву был отозван и Пономаренко, попавший в опалу у Хрущева; его сменил Брежнев.

Чуть позже на пенсию был отправлен первый секретарь Южно-Казахстанского обкома Шаяхметов (коллеги вспоминали, что бывший глава республики сильно болел и практически перестал руководить регионом). По предложению Кунаева на этот пост был выдвинут секретарь ЦК Исмаил Юсупов.

К истории с Бостандыкским районом эти перестановки не были связаны, хотя безусловно на нее повлияли. Общая ротация была обусловлена обновлением кадров в период форсированного развития Целины.

6 июня 1955 г. Ташенев доложил Бюро, что узбекам можно отдать 329 тыс. га, переданных в аренду в 1936–1937 гг., и 170 тыс. га Голодной степи. Но против передачи Бостандыкского района он возразил.

Узбеки в итоге решили этот вопрос с Хрущевым. Как вспоминал Василий Ливенцов, в октябре того же года Брежнев сообщил руководству республики о том, что генеральный секретарь ЦК КПСС решил район передать. Хрущев, нужно отметить, воспринимал приоритет местных вопросов над общими как "местничество" и относительно легко кроил карту страны (буквально накануне, в 1954 г. он передал Украине Крым).

21 января 1956 г. на сессии Верховного Совета КазССР 4-го созыва заслушала доклад председателя своего президиума Ташенева, который заявил: по поводу просьбу Узбекской ССР: "Президиум Верховного Совета Казахской ССР, детально изучив эту просьбу, пришел к решению, которое сводится к полному ее удовлетворению и вносит свое предложение на рассмотрение и утверждение Верховного Совета.

Товарищи депутаты! Передача и включение в состав Узбекской республики части земель Голодной степи и Бостандыкского района создает дополнительные возможности для успешного развития экономики и культуры братского Узбекистана. Этот великодушный акт является свидетельством безграничного доверия и любви нашего народа к узбекскому народу, наглядным доказательством братских отношений, сложившихся между народами великой советской Родины. (Бурные аплодисменты). Такой дружественный акт мог быть совершен только в условиях нашей социалистической действительности, в условиях нерушимого единства и дружбы народов советской страны.

Коммунистическая партия сплотила все наши народы в одну неразрывную семью, где нет и не может быть места, каким-либо территориальным притязаниям, где все вопросы, в том числе и территориальные, решаются в духе подлинного равноправия, взаимного доверия и братского сотрудничества.

Решение о передаче части земель Голодной степи и Бостандыкского района из Казахской ССР в состав Узбекской ССР отвечает кровным интересам казахского и узбекского народов и общим государственным интересам великого Советского Союза. (Бурные аплодисменты). Оно будет способствовать дальнейшему укреплению единства и нерушимой дружбы наших народов.

Внося на рассмотрение и утверждение Верховного Совета предложение о передаче указанных земель в состав Узбекской республики, Президиум Верховного Совета Казахской ССР выражает уверенность в том, что это предложение встретит единодушное одобрение всех депутатов Верховного Совета нашей республики. (Аплодисменты)".

В поддержку решения выступили, в частности, Юсупов, Ундасынов и Сабит Муканов, который сообщил: "Испокон веков среди казахов существовала поговорка: "узбек – мой старший брат". Она имеет глубокие исторические корни. Когда-то, в древности, мы, казахи, составляли с узбеками одну народность. Начиная с 1598 года, на протяжении около 150 лет, большая часть узбекского народа с большей частью казахского народа составляли одно государство и столицей был город Ташкент... Каждая республика дорожит своей землей. Несмотря на то, что Казахстан в 7 раз больше Франции, мы, казахстанцы, никогда не считали, что не в силах освоить нашу территорию. Тем не менее, когда сейчас на нашу сессию приехала делегация братского Узбекистана с просьбой передать им часть казахстанской земли, я поддерживаю эту просьбу. Делегация просит, чтобы мы отдали около полумиллиона гектаров земли и наш Бостандыкский район. Мое пожелание узбекскому народу: мы уступаем вам Бостандыкский район – один из богатых районов. Желаем, чтобы расцвела также пустыня, которую мы вам передаем".

В феврале передача района в состав Ташкентской области Узбекистана была произведена, а район тут же переименован в Бостанлыкский.

***

Вскоре подошел и второй вопрос. Как известно, в 1954 г. началось освоение целинных земель – главный аграрный проект Хрущева. Летопись освоения целины – это самая по себе огромная история, которую мы напрямую касаться не будем.

Отмечу, что к концу 1950-х встал вопрос координации работы и бюджетного обеспечения.

В руководстве республики в январе 1960 г. прошли перестановки: первого секретаря ЦК Беляева сняли за Темиртауские события, а на его место был выдвинут Кунаева. Ташенев стал премьером, Фазыл Карибжанов – председателем президиума Верховного Совета. Секретарем ЦК по руководству сельским хозяйством целинных областей стал первый секретарь Пермского обкома КПСС Тихон Соколов. Одновременно было создано Министерство совхозов с местонахождением в Акмолинске, на которое было возложено руководство сельским хозяйством Кустанайской, Акмолинской, Кокчетавской, Павлодарской, Северо-Казахстанской и Карагандинской областей. Министром стал бывший министр совхозов СССР Алексей Козлов, сосланный Хрущевым в 1955 г. на пост директора зерносовхоза в СКО.

В феврале было образовано Бюро ЦК КПК по северным областям республики, главой которого стал Соколов.

Но ни создание бюро, ни отдельного министерства ситуацию коренным образом не решило. В октябре Хрущев озвучил проект создания "края целинных районов Казахстана". В Алма-Ате была создана комиссия, которая вскоре доложила итоги рассмотрения. Карагандинскую область в край решили не включать, а новый регион назвать "Казахским целинным краем".

18 ноября Кунаев и Ташенев направили в ЦК КПСС письмо о создании нового региона, а в декабре он был официально учрежден. Первым секретарем стал Соколов, председателем крайисполкома – министр сельского хозяйства СССР Владимир Мацкевич.

В архивных документах нет никаких упоминаний о том, что председатель Совмина выступал против создания Целинного края и уж тем более орал на Хрущева. Технически союзный и республиканский премьеры могли сцепиться по поводу названия края или порядка его финансирования и снабжения, но достоверных материалов об этом нет. В основном, все сводится к тому, что кто-то кому-то что-то рассказал.

Кунаев пишет в воспоминаниях, что вопрос смены премьера был инициирован Хрущевым и он, Кунаев, вполне согласен с этими причинами.

В постановлении ЦК КПК отмечается, что "т. Ташенев Ж.А. плохо справляется с возложенными на него обязанностями, допускает в работе крупные недостатки и ошибки. Тов. Ташенев не поднимает перспективных вопросов развития народного хозяйства республики, не оперативен в решении текущих дел, неудовлетворительно координирует работу министерств, ведомств и совнархозов и не обеспечивает слаженной работы аппарата Совета Министров. Вместо правильной организации работы подведомственных учреждений и контроля исполнения постановлений партии и правительства Совет Министров многократно отвлекает в Алма-Ату для участия в различных совещаниях работников совнархозов и облисполкомов. Тов. Ташенев Ж.А. допускает неискренность и беспринципность в подборе, расстановке и в обращении с кадрами. ЦК КП Казахстана ранее обращал внимание т. Ташенева Ж.А. на глубокие пороки в его поведении, чванливость, хвастовство, высокомерие и грубость в отношениях с работниками, желание быть щедрым и добрым за счет государства. Однако за последнее время эти пороки стали проявляться в более резкой форме".

В общем, премьера сняли с работы. Кунаев писал, что его рекомендовали председателем Семипалатинского облисполкома, тот отказался и просил более высокий пост. В итоге Ташенева отправили зампредом Южно-Казахстанского облисполкома.

Тема отставки Ташенева возникла осенью 1962 г. при обсуждении в ЦК вопроса о снятии с работы следующего премьера – Салькена Дауленова, который вместе с руководством Южно-Казахстанской области был обвинен в организации пьянки.

Соколов припомнил, что Дауленов, как и Ташенев, выступал против создания Целинного края (хотя вопрос, судя по всему, касался именно распределения бюджета). Отметим, что термины "национализм" и "местничество" имели в советском партийном лексиконе значение приоритета региональных ценностей над общесоюзными, общенародными.

Секретарь ЦК Джандильдин заявил Дауленову: "Вы пришли после Ташенева, вы присутствовали, когда обсуждался вопрос о Ташеневе, остро обсуждался вопрос о его отвратительных качествах как человека, как коммуниста. Я могу со всей ответственностью заявить, что вы точь в точь продолжали линию Ташенева, все, за что сняли Ташенева. Прежде всего, вы установили ненормальные взаимоотношения с секретариатом ЦК, вы постоянно подчеркивали, что у вас материальные ресурсы, что вы решаете все вопросы, не считаясь ни с кем".

Вскоре в опалу попал и сам Кунаев. Основной причиной указано то, что он выступал против передачи Узбекистану Пахта-Аральского, Ильичевского и Кировского районов, по другой версии – его отставка была связана с большим количеством скандалов с руководящими кадрами.

Есть и интересная версия певицы Розы Баглановой, которая связывает смещение Кунаева с тем, что она якобы отказала Хрущеву в домогательствах.

Надо отметить, что если вопрос выделения "целинного кластера" худо-бедно был решен, то вскоре возникший проект "хлопкового кластера" завис. Напомним, что Хрущев с 1957 г. активно экспериментировал с экономическим районированием Союза ССР, создавая, объединяя и упраздняя министерства, совнархозы, госкомитеты и края. Одновременно партийные и советские органы начали делить по производственному принципу.

В какой-то момент возникли проекты экономического объединения Закавказья и Средней Азии; были созданы профильные бюро ЦК КПСС, причем в состав Среднеазиатского вошел первый секретарь Чимкентского обкома. В итоге возник проект передачи трех хлопковых районов в состав Узбекистана (возник он, понятно, в Ташкенте, тем более что Рашидов к тому времени стал кандидатом в члены Политбюро). Одновременно с созданием бюро возникло Среднеазиатское производственное управление Совета Министров СССР по хлопководству (затем Госкомитет), которое возглавил директор совхоза "Пахта-Арал" Куликов.

Решение о передаче двух районов (Ильичевский по ходу был упразднен) было оформлено за подписью Кунаева, который затем был перемещен на пост премьера. Первым секретарем стал Исмаил Юсупов, который якобы инициировал вопрос с районами.

Тут надо сделать замечание, что понижение Кунаева в премьеры – это не совсем опала; сам Хрущев занимал одновременно должности и первого секретаря, и председателя Совета Министров. А вот фигуру уйгура Исмаила Юсупова можно рассматривать не только в контексте ситуации в КазССР, но и как фактор конфликта СССР с маоистским Китаем. У Москвы был опыт подъема "национально-освободительного движения" в Синьцзяне, но, вполне очевидно, материалы 1960-х гг. в этой части явно остаются секретными.

В январе 1963 г. КазССР передала УзССР два района Чимкентской области (959 тыс. га) и 2,7 млн. га пастбищных земель Чимкентской и Кзыл-Ординской области, на базе которых была создана Сырдарьинская область Узбекистана.

Одним из первых дел Юсупова на новом посту стал вопрос "О серьезных недостатках и ошибках в работе Целинного крайкома" (февраль 1963 г.). Первый секретарь ЦК в присутствии секретаря ЦК КПСС Фрола Козлова обрушился на работу Соколова, особо подчеркнув его курс "на обособление, на выделение от республики" и разговорчики о том, что край должен стать "16-й республикой". В ходе жесткого обсуждения с участием второго секретаря ЦК Соломенцева, секретаря ЦК Коломийца и премьера Кунаева от самоуверенности Соколова ничего ни осталось. Посланец Хрущева обрушился на "сепаратиста": "Это не на пользу партии, не на пользу общего дела, это разрушает дружбу, это мы не можем допустить. Мы вас поддержим в хозяйственных вопросах, но мы никогда не поддержим людей, которые неправильно занимают линию в национальных вопросах… Ты же нас ссоришь. Могут подумать, что и ЦК потворствует. Мы знаем, что вы все зрелые люди и сами можете решить эти вопросы, но мы за то, чтобы вы работали в дружбе и контакте… Если не учитываешь национальные особенности в национальной республике, дело не пойдет".

Соколов пытался оправдываться, но в конце концов единогласно был отправлен в отставку. Новым первым секретарем стал Коломиец. На этом тема отделения Целинного края от КазССР была закрыта раз и навсегда (усилиями нелюбимых у наших историков и мемуаристов Юсупова и Соломенцева), а после падения Хрущева края в республике были ликвидированы.

Забежим немного назад. У Хрущева, надо сказать, темперамент и креативность зашкаливали за все возможные рамки. Практически любой проект сразу и неоднократно корректировался по многу раз. Иной раз глава партии и правительства выдавал сомнительные идеи, но кто бы с ним спорил? Так, в ходе одного из визитов в Казахстан Хрущев предложил строить юрты из пенопласта, чтобы облегчить жизнь чабанам. Видимо, он хотел сказать про полиэтилен, но оговорился – и ничего, несколько месяцев рабочая группа пыталась разработать проект пенопластовой юрты. В ходе поездок Хрущев и сам сыпал идеями и напитывался ими на месте, подробно излагая их в пространных записках коллегам по президиуму ЦК КПСС.

Осенью 1962 г. в ходе визита в Среднюю Азию у него родился проект хозяйственного объединения местных республик; но речь шла не только о хлопке или строительстве, а о том, что подчинить местные нефтяные предприятия, включая "Эмбанефть", Туркменнефти. На Мангышлаке к тому времени были открыты новые месторождения и Ашхабад очень хотел принять участие в их освоении. Насколько можно судить, идея не понравилась отраслевым союзным ведомствам, которые сориентировали власти республики, и уже в 1963 г. в Алма-Ате был принят ряд решений по освоению полуострова, создано ПО "Мангышлакнефть", в 1964 г. – НГДУ "Узеньнефть" и трест "Мангышлакнефтегазстрой", в 1966 г. – трест "Мангышлакнефтегеофизика" и НПУ "Жетыбайнефть".

О том, что Туркмения хотела забрать Мангышлак, в документах ничего не говорится. Есть только мемуары Кунаева, но, как и любые воспоминания, объективными их считать сложно.

И уж тем более, вполне понятно, что мнением зампреда Чимкентского облисполкома по этому поводу вряд ли кто интересовался.

Как известно, в ноябре 1964 г. коллеги отправили Хрущева на пенсию, а Брежнев через несколько недель вернул Кунаева на пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. В апреле 1966 г. Кунаев стал кандидатом, а в апреле 1971 г. – членом Политбюро ЦК КПСС, обогнав в политическом весе Шарафа Рашидова. И тут же был решен вопрос о реванше за 1962 год.

23 апреля 1971 г. Политбюро приняло постановление о передаче территории Джетысайского, Кировского и Пахтааральского районов Сырдарьинской области Узбекской ССР в состав Казахской ССР. 31 мая ЦК КПК и Совмин КазССР создали Госкомиссии по приему территории.

Что интересно: соответствующие указы и законы Казахской и Узбекской ССР о передаче территории и закон СССР об изменении границ между союзными республиками так и не были опубликованы. Видимо, решено было максимально смягчить потерю узбеками части территории, которую они уже считали своей, а казахам решено было не демонстрировать, что Ташкент отдал не все.

Вопрос решался еще много лет, но это уже другая история.

А вот вопрос – почему были возвращены три хлопковых района, но не Бостандыкский район, остался открытым (а это, кстати, родина академика Такибаева, экс-мажилисмена Сарсенова и легендарного космонавта Джанибекова).

Некоторые указывают на то, что узбеки сильно интегрировали район в свою сферу экономики, что его возврат был слишком сложным. Другие пишут, что решение принималось при Брежневе и ошибочным не могло считаться. У меня сложилось впечатление, что переговоры и торги все-таки были, и сохранение статус-кво обменяли на что-то достаточно значимое.

Например, на аль-Фараби, который как раз на рубеже 1960-1970-х гг. был включен в казахский исторический пантеон, учредили отдел фарабиведения и медаль в Академии наук, переименовали проспект в Алма-Ате и т.д.

Это, конечно, совсем уже конспирология, которую вряд можно доказать, но производит впечатление интересного совпадения.

Что касается Жумабека Ташенева, то надо отметить, что он три года работал председателем Северо-Казахстанского облисполкома, столько же – первым секретарем Актюбинского обкома, 5 лет был председателем президиума Верховного Совета (избран в 40 лет), год работал премьером, 14 лет был зампредом облисполкома. Кроме случая со снятием с поста премьера нареканий не имел, напротив был награжден тремя орденами.

Безусловно, Ташенев имеет заслуги в развитии республики. Вопрос в том, что вместо изучения этого вклада мы имеем множество мифов, причем в случае с Бостандыкским районом позиция Ташенева мифу противоречит, а к ситуации с Мангышлаком и хлопковыми районами он отношения не имел.

А вот эпопея с Целинным краем остается толком не изученной. Намерения выделить его из состава Казахстана Москва изначально не демонстрировала, а когда краевой бастык Соколов через несколько лет начал демонстрировать курс на обособление от республики, то был тут же снят с работы при участии крупного московского чиновника. А наличие конфликта между Ташеневым и Хрущевым документально не подтверждается. Поводов могло быть много: и нежелание республики включать в состав края Караганду, и конфликт вокруг его названия, и, естественно – спор о бюджете и снабжении. Собственно, Целинный край создавался по той причине, что финансирование целины шло из центра через Алма-Ату, которая часть средств распределяла на другие нужды. И такая композиция, конечно, ущемляла права республики, ее ЦК и правительства.

Кунаев старался с Хрущевым лишний раз не конфликтовать, тем более что сам он возглавил республику всего год назад после событий в Темиртау, за которые как глава правительства тоже должен был нести ответственность. Крайним тогда выставили Беляева и секретаря ЦК Тажиева (о чем есть интересные размышления в романе Есенберлина "Лодка, переплывающая океан").

Первый секретарь ЦК КПК вынужден был лавировать, но версия о том, что председатель Совмина пошел на обострение, все равно зависает в воздухе. Скорее всего, вопрос все же был в стиле работы премьера, а легенда о том, что он угрожал Хрущеву "жалобой в ООН" была придумана позднее, для его героизации. Но настоящая история всегда интереснее любых мифов.