В своем ежегодном послании народу президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев особый акцент сделал на одной из острейших проблем страны - водоснабжении. Токаев поставил ряд задач перед правительством, в том числе - внедрить водосберегающие технологии, построить новые и отремонтировать действующие водохранилища, провести реформу системы водоснабжения и т. д. Но главное - решить вопросы трансграничного водопользования.

Незадолго до послания в Казахстан с рабочим визитом приехал президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Касым-Жомарт Токаев поблагодарил таджикского лидера за "своевременные пунктуальные решения, связанные с выполнением обязательств в водно-энергетической сфере, в частности связанные с поставками воды в Казахстан". Стоит отметить, что все это было сказано на фоне очередного водного скандала, вспыхнувшего между Казахстаном и Киргизией: Бишкек сократил подачу воды своему водозависимому соседу.

Казахстан, увы, нельзя назвать страной рек и озер. Всего 3 % территории обеспечены водой. В то же время Киргизия обладает 40 % запасов водных ресурсов всей Центральной Азии. Ежегодно между двумя соседними странами вспыхивают скандалы и конфликты на водной "почве": Киргизия сокращает поставки воды, Казахстан в ответ усиливает контроль на границе или вовсе ее закрывает. Через некоторое время конфликт гасится на самом высоком уровне: киргизстанцы получают "плюшки", казахстанцы - воду. И так каждый год. При этом, ясное дело, проблема кардинально не решается. И вряд ли решится, если не предпринять шаги по наднациональному регулированию этого вопроса. Такое мнение в интервью Ia-centr.ru высказал казахстанский политолог Данияр Ашимбаев.

- Визит Рахмона состоялся буквально сразу после водного скандала с Киргизией. Означает ли это, что Казахстан намерен найти замену Киргизии в качестве основного поставщика воды. И как это можно осуществить, учитывая, что у нас нет совместной границы?

- Водные проблемы Центральной Азии невозможно решить в одиночку. Даже договоренностей между двумя странами недостаточно. Практически все ключевые реки и водоемы имеют межгосударственное значение, и вопрос управления ресурсами требует усилий всего региона.

Вода является стратегическим ресурсом, который нужен для жизни и хозяйства. Одни хотят его монетизировать, а другие - использовать как инструмент политического давления. И тот факт, что переговоры по воде проводятся ежегодно, говорит о том, что стратегическое соглашение, которое разрешало бы все эти конфликты и вопросы, большинству игроков попросту невыгодно.

Те, кто обладает водой, выдвигают свои условия и каждый год пытаются их улучшить, а те, кто не обладает, выдвигают свои. А главы государств Центрально-Азиатского региона, как бы они ни интегрировались, периодически находятся в состоянии политических либо личных конфликтов.

Соперничество есть и касательно воды - это тот ресурс, с помощью которого можно проявить себя со всех сторон. И я думаю, что эта проблема технически может быть решена только созданием какой-нибудь надгосударственной структуры. Но на это, скорее всего, никто и никогда не пойдет.

Поэтому проблема будет висеть, тем более с учетом фактора депрофессионализации специалистов водного хозяйства, причем не только в Казахстане. К тому же водное хозяйство, не стоит об этом забывать, является одной из самых коррупциогенных сфер.

В качестве давления в этих вопросах часто используются третьи страны. Как, к примеру, в сложном треугольнике казахстано-киргизско-узбекских отношений. Несмотря на то, что у Казахстана с Узбекистаном и Киргизией тесные, как говорят, "братские" отношения, проблемы в этих отношениях есть, и достаточно острые. Не стоит забывать и о том, что не так давно на саммите в Чолпон-Ате Таджикистан и Туркменистан по надуманным причинам отказались подписывать договор о дружбе и партнерстве в регионе.

При этом мы также наблюдаем, что у Астаны резко выросла активность общения с Душанбе. Хотя еще недавно наши взаимоотношения были далеко не самыми радужными. То Токаев летит к Рахмону, то Рахмон к Токаеву. Не так давно глава Казахстана наградил таджикского лидера одной из высших наград, хотя в предшествующие 30 лет Рахмон получал, скажем так, награды второсортные для главы соседнего государства. То есть Астана пытается сейчас активно дружить с Душанбе для противовеса Ташкенту и Бишкеку.

- А может ли Астана с помощью Душанбе повлиять на Киргизию в водном вопросе? Или есть еще способы?

- Казахстан обычно использует в качестве давления на Киргизию только один способ - введение всевозможных проверок на границе, поскольку Киргизия критически зависит от экспорта через Казахстан, в частности через ту же Кордайскую таможню. Поэтому наша сторона периодически там проводит санитарные, карантинные или антинаркотические мероприятия.

Но эти меры, как вы понимаете, имеют краткосрочный эффект и ничего по сути не решают, обеспечивая головную боль обеим сторонам на ближайшие десятки лет.

- Как вы оцениваете проекты по водоснабжению в Центральной Азии, продвигаемые или реализуемые при непосредственном участии США. Есть мнение, что США пытаются перенаправить водные ресурсы ЦА в Афганистан с тем, чтобы усилить свое влияние. Насколько эти опасения оправданы? Или США действительно пытаются помочь ЦА в этом вопросе?

- Мы помним ситуацию в Афганистане и чем она для американцев закончилась. Помним, как Киргизия свернула сотрудничество с Вашингтоном в вопросе аренды военной базы в Манасе. Были проекты сотрудничества в строительстве магистральных нефте- и газопроводов, железных дорог и электросетей через Афганистан… Потом американцы потерпели в Афганистане поражение (США бежали из Афганистана в 2021 году. - Прим. Ia-centr.ru), но им стратегически важно закрепиться в регионе, причем любой ценой.

И поскольку вода является стратегически важным ресурсом в Центральной Азии, Штаты хотят в эту сферу влезть любым способом, чтобы регулировать межгосударственные отношения и иметь рычаг воздействия на весь регион в целом.

Проблема водоснабжения Афганистана в том, что он сам может создать такие проблемы всем остальным странам Центральной Азии. И на текущий момент Афганистан является страной, который к американцам испытывает, мягко говоря, недружественные чувства.

При этом вопрос использования Афганистана в качестве транзитной зоны рассматривается давно. Был таджикский проект трансафганской магистрали, потом еще при свергнутом проамериканском правительстве Ашрафа Гани Узбекистан начал продвигать проект трансафганской железной дороги через Мазари-Шариф на Пакистан с выходом на Индию и в Персидский залив. Этот проект остался в силе и при талибах (организация, деятельность которой запрещена в РФ). К нему стали подключаться Казахстан и Россия. Понятно, что этот проект является стратегически важным для всего региона, но в нем не учитываются интересы Таджикистана.

Вопросы логистики и вопросы водных ресурсов имеют практическое и стратегическое значение для многих игроков.

Сейчас, к примеру, Китай подписался на проект по строительству дороги через Киргизию в Ташкент - проект, который вызывает бешенство в Астане. У таджиков вызывает бешенство проект трансафганской магистрали, планируемый Ташкентом. У России вызывает напряжение вопрос так называемого Срединного маршрута - из Китая через Казахстан в Азербайджан. Узбекистан, Киргизия и Туркмения с удовольствием готовы проложить альтернативный маршрут в обход Казахстана. И все это усиливает влияние то России, то Китая, то США. И страны региона, с одной стороны, пытаются балансировать между сверхдержавами, а с другой - максимально ослабить взаимозависимость друг от друга.

- Есть ли у Казахстана иные альтернативы для решения водного вопроса? Может быть, более тесная кооперация с той же Россией или Китаем? Помнится, несколько лет назад говорилось о строительстве судоходного канала "Евразия" при активном участии России и Китая. Понятно, что это не про водообеспечение, а про судоходную торговлю, но, может, есть какие-то другие забытые или новые проекты, которые позволят нам выйти из этого кризиса?

- Есть старая тема переброса стока сибирских рек в Центральную Азию. Она обсуждалась много лет, но по-прежнему вызывает массу вопросов. Помните историю про использование мирных ядерных взрывов для создания газохранилищ? Такую же технологию предполагалось использовать и для строительства каналов, связывающих российские реки с Казахстаном. Но этот вопрос, как и сама идея, вызывает напряжение у экологов, а также наталкивается на очень сильное внешнее противодействие.

Периодически продвигаются проекты по сокращению водопотребления путем увеличения тарифов, введения режимов экономии, отказа от влаголюбивых культур, таких как рис, и так далее. Но пока все эти вопросы подвисают.

Воды не хватает, население растет. Ситуацию в мегаполисах мы знаем не понаслышке: с острыми проблемами нехватки воды в этом году столкнулись Алма-Ата и Астана.

Здесь нужно создание каких-то регуляторов. К примеру, Астана постоянно жалуется на проливные дожди, а многие регионы - на паводки. Не проще ли было построить какие-то водохранилища для сбора этой воды и последующего ее использования в летний период? Но общего видения развития водного хозяйства в Казахстане нет. Впрочем, как нет его и во всем регионе в целом. Но зато есть масса сопутствующих проблем.

К примеру, проблема снижения уровня воды в Каспии, которая, помимо прочего, может привести и к резкому снижению товарооборота через наши каспийские порты. При этом у экспертов нет четкого мнения по этому поводу: постоянная ли это проблема или временная, а может, она носит циклический характер. Или проблемы Аральского моря, регулирования Сырдарьи и Амударьи - нет адекватных научных оценок, но есть масса политических вопросов. Управленческие структуры в Казахстане отличаются не самым большим профессионализмом при неуместном пафосе.

Было бы хорошим шагом создание какого-то отдельного регуляторного совета для всей Центральной Азии целиком - с участием России и Китая - который бы выработал единый алгоритм, принял бы какую-то стратегическую программу по изучению и решению водных проблем, которая бы действовала в течение хотя бы 10–20 лет.

- Возможна ли в Центральной Азии война за воду?

- Периодически происходит ожесточение ситуации. Но я думаю, что доводить ее до вооруженного конфликта никто не будет, в том числе и потому, что в нем не заинтересованы ни Россия, ни Китай.

При этом многое зависит от климатического тренда. Если таяние ледников будет усиливаться и воды станет резко меньше, то тогда да, какие-то варианты возможны. Но побочные эффекты от такого развития ситуации, я говорю про военные действия, они перевесят потенциальную выгоду.

Страны региона не самые сильно вооруженные, поэтому добиться какого-то перевеса никто никому не даст. Я думаю, что политическая воля и понимание возможности победы в такого рода конфликтах приведут к тому, что военный фактор будет исключен.

То есть конфликты, бряцание оружием возможны, но войны не будет. Не думаю, что водную проблему можно решить на поле брани.