В последнее время стало неимоверно модно рассуждать на тему воспроизведения модели возрождения «индустриализации» Кыргызстана и других мистических «панацей», построенных на дремучей конспирологии, как максимум «типа возрождения СССР», как минимум его «бесценного и незаслуженно забытого опыта». Версии, разлетающиеся от «продажности» Горбачева, жадного до власти Ельцина, до справедливой, кланово-феодальной сущности, до какой докатились «сливки» постсоветские коммунистические элиты бывшей частью действительно великой Страны мира, почившей в бозе, не дают некоторым экспертам и политологам обрести нормальный образ жизни. Этот материал является и ответом тем, кто задается вопросом, чем могут закончится игры любителей «пыльных шлемов и кожинок с наганом за пазухой» в левизну и прочую «кустуризацию». Пора успокоиться – модель управления, что умерла естественно, не воскресить никогда. Словами Президента России, Путина В.В. – «тот, кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца; тот, кто хочет воссоздать его в прежнем виде, у того нет головы», сказано ВсЁ.

Но чтобы «рассеять дым отечества» по этой теме – какой он был бы, если бы СССР был жив, давайте порассуждаем на образном живом примере. И он есть. Итак, встречайте - Северная Корея.

Некоторое время назад Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР, она же Северная Корея) заняла прочное место в мировом новостном потоке. Причина проста и в каком-то смысле для нас привычна – это ракетно-ядерная программа КНДР, вызывающая изрядное раздражение США, Республики Корея и Японии. Надо, впрочем, отметить, что ранее политику "контролируемой истерики" были склонны вести именно сами власти КНДР, а сейчас эта сомнительная честь принадлежит коллективному Западу, во главе США – но в целом около военная ситуация не выходит из привычных рамок. До сих пор продолжается демонстрация мускулов и бряцание оружием, стороны проводят учения, призванные показать вероятному противнику свою мощь и готовность её применить по назначению. В общем, пока ничего экстраординарного – хотя нормальной эту ситуацию тоже назвать нельзя.

Кстати, о недавних «оригинальных» закупках вооружения. Я с необыкновенным энтузиазмом воспринял новость о закупках крайне повысивших нашу обороноспособность, как описывают – впервые в жизни Страны - и особенно горд за «Байрактар» турецкого производства, с опытом применения в Армении и Украине, только недавно состоящих вместе с нами в едином Союзе, который поистине значим для пока находящихся в руководстве страны. Действительно самое необходимое для поддержания жизнеобеспечения страны на сегодня. Ждем с нетерпением результат зная, что любое оружие, даже висящее на стене, хоть раз, да и выстрелит.

Интересен в данном случае другой аспект. Все привыкли к тому, что КНДР – этакая «поза зародыша» СССР или "левый заповедник" с полностью огосударствленной экономкой (государственно-монополистическим капитализмом) и нищим полуголодным населением, которое, однако, характеризуется довольно низкой дифференциацией по доходам, а это позволяет резко сокращать почву для недовольства и брожений его населения, что есть хорошо, по сравнению с нашей страной. Так действительно было некоторое время назад – хотя в последние годы ситуация в стране довольно заметно меняется. Рассмотрим текущее экономическое состояние КНДР в данном материале.

Как известно, история корейского вопроса берет своё начало в 1954 году после, скажем так, завершившейся в «ничью» великой Корейской войны и окончательного закрепления разделения ранее единой Кореи по 38-й параллели. Республика Корея (Южная Корея), оказавшись один на один с внешним миром и не желая иметь ничего общего с полевевшим социалистическим Севером, пошла по стопам Японии, встав, пусть и позже, на тот же самый инвестиционный путь развития. Север же занялся построением своей экономики, сделанной по лекалам господствующей социалистической идеологии – идей Чучхе. С учётом того, что "Чучхе" можно перевести с «северокорейского», как "сам себе хозяин" или "опора на свои силы", а если перевести на современный кыргызский язык – «независимость страны от всех и преимущество президентской власти», то можно понять, какая именно экономика стала получаться у КНДР – банальная Автаркия, причём практически чистая, с низкой долей внешней торговли.

Надо сказать, что сразу после разделения Кореи Север имел перед Югом изрядную фору. Дело в том, что в Корею, в период её нахождения под японским контролем (после аннексии в 1910 году), шли весьма серьезные японские инвестиции, но консолидировались они в основном в северной части страны. Инфраструктурные инвестиции распределялись более-менее равномерно, но промышленность, построенная японцами, преобладала именно что на Севере. Причина этому, скорее всего, кроется в географии: юг Корейского полуострова куда более пригоден для аграрной деятельности, чем более холодный и гористый север. В итоге получилось то, что получилось: "на входе" Север был богаче и более развит по сравнению с Югом.

Эта ситуация довольно быстро, если не сказать кардинально, стала сказочно меняться. На рубеже 50-х – 60-х годов лидер Республики Корея генерал Пак Чон Хи развил на высшем посту активную деятельность. Он старательно налаживал отношения с США, Германией и Японией – последнее привело к протестам населения, но японские технологии и японские капиталы были как-то важнее. Самым же главным достижением было получение «разрешения» доступа к богатым рынкам сбыта от коллективного Запада, в первую очередь американским. Южнокорейская продукция, которая была реально в производстве дешевле своих аналогов, за счет низкооплачиваемой рабочей силой на тот момент, производимых на местах, оказывалась более конкурентоспособной. Качество, дешевизна, массовое производство и законный итог - Деньги потекли в страну. Кроме того, в обмен на поддержку США во Вьетнамской войне Республика Корея получила от США десятки миллиардов долларов в виде грантов, займов, субсидий, передачи технологий, предоставленные администрациями Джонсона и Никсона. Тем временем капсулировавшийся Север старательно опирался на собственные силы, преодолевая препоны относительно небольшого рынка сбыта (и соответствующее этому удорожание всего спектра товаров) и жестких бюрократических издержек государственно-монополистического капитализма. За короткий срок, страна стала импорт зависимой и в основном по продуктам питания, производство которых не смогла наладить в следствии того, что внешние рынки это делали значительно дешевле. Вам это ничего не напоминает в Кыргызстане?

Итог конечный был понятен. В 1957 году в КНДР начался переход на карточки, а к концу 60-х карточная система стала тотальной. Помимо этого, был введен запрет на торговлю зерновыми (а именно они составляли основной рацион граждан КНДР – в пайке было мясо 4 раза в год по полкило, а яйца предполагались к потреблению по две штуки в месяц) на частных рынках, а к началу 70-х годов магазинная торговля как таковая попросту умерла – сами магазины превратились в своего рода распределительные пункты. Частные рынки и личные подсобные хозяйства, впрочем, не прекращали свою жизнь никогда, но были жестко ограничены. Так, личный участок в городе мог составлять до 30 кв.м., а в деревне – до 100 кв.м. (т.е. всего лишь одна "сотка"). Понятное дело, много на таких участках не произведешь, а что производилось – продавалось по совершенно запредельным ценам.

С ценами, впрочем, вопрос отдельный. Вплоть до начала 90-х годов, когда пошла некоторая либерализация, экономика КНДР была очень сильно милитаризована. Статистики КНДР никакой тогда не давала (да и сейчас с ней есть известные сложности), так что получить точную информацию о бюджетах тех лет возможности нет, но в целом уровень военных расходов в бюджете КНДР был сравним с таковым у СССР времен Великой Отечественной. Понятно, расходы эти были совершенно непроизводительны, вооружение и военная техника предназначены, что характерно, для войны, в невоенное время они всего лишь поглощают ресурсы на производство и обслуживание. При этом государство, конечно же, платило гражданам, но в условиях нехватки товарной массы и государственного контроля над ценами это приводило к дефицитам, накоплению местных, никому не нужных, денег у населения и скрытой инфляции.

Экономические отношения с внешним миром также были малоуспешны. В середине 70-х годов КНДР объявила об ускорении и модернизации промышленности (параллельно урезав выдачу продуктов по карточкам) и набрала внешних долгов под это дело – кончилось оно дефолтом 1980 года; Южная Корея к этому моменту имела ВВП на душу уже примерно втрое выше, чем показатель КНДР. В 1984 году КНДР попыталась начать привлекать капитал, приняв закон о совместных предприятиях – но толку с этого не было. Затем, уже к концу 80-х годов, последовало ещё одно сокращение пайков, а примерно к 1992 году, когда во всю рушилось наследие СССР, (к этому моменту КНДР успела открыть одну свободную экономическую зону (СЭЗ) в городе Чхонджин на северо-востоке КНДР) начались заметные перебои с продовольствием. Карточная система начала давать сбои.

Что интересно, добили её окончательно обычные природные катастрофы 1996 года, а не экономические перфомансы с «подопытных» реформ.
Еще раз, улавливаете аналогию с нашими административными «потугами»?
Дело в том, что для выдачи норм по карточкам КНДР было необходимо иметь примерно 5,5 млн. тонн зерновых в год, а реально Северная Корея в худшие годы, во второй половине 90-х годов, собирала примерно на треть меньше. Примерно с 1995 года хроническое недоедание начало превращаться в массовый голод, длившийся около трёх лет и приведший к смерти ориентировочно 600-900 тыс. человек (признанная оценка КНДР – 250 тыс., оценка ООН – 2 млн.), что весьма существенно для страны с населением немногим более 20 млн. человек. Основатель и бессменный глава КНДР товарищ Ким Ир Сен этого, впрочем, уже не увидел – он умер в 1994 году. Спасали Северную Корею, можно сказать, всем миром. Одни только американцы передали КНДР товаров на сумму более миллиарда долларов, в помощи жертвам гуманитарной северокорейской катастрофы поучаствовали и другие страны.

Ким Ир Сена наследовал его сын Ким Чен Ир – и голод оказался, по сути, первым вызовом, с которым ему пришлось столкнуться. После того, как с ним, за долгие годы терпения населения, удалось справиться, гайки пришлось ослабить. Народ это моментально учуял и в КНДР начал возникать малый низовой капитализм. Крестьяне, набравшись храбрости, стали обрабатывать больше земли, нежели эта несчастная сотка. В городах стали формироваться рассеянные мануфактуры. Стала расти трансграничная контрабанда, при этом то же самое низовое чиновничество, ранее жестко державшее ситуацию в кулаке, стало смотреть на это сквозь пальцы. Сегодня это у нас называется Коррупцией.

Дело в том, что голод очень сильно повлиял на мировоззрение именно этого слоя граждан – ведь низовой чиновник такой же подневольный человек, и от голода он страдает точно так же, как и рабочий, он не имеет преимуществ при распределении. Соответственно, резко выросла коррупция, точнее, вынужденный паразитизм со стороны чиновничества. Паразитизм этот, впрочем, был вполне вменяем – низовые чиновники поняли, от кого они зависят больше, и совершенно не стремились гнобить своих кормильцев. Кстати, о коррупции, ее природа, как видите, бывает разная.

Наконец, началось отходничество сезонных рабочих в Китай: к середине нулевых более 200 тыс. северокорейских рабочих на полупостоянной основе работали в КНР, так как китайцы уже зарабатывать стали намного больше и уже не хотели работать «от сохи» за гроши. Повезло в этот раз северокорейцам, однако, хоть какой-то «рынок услуг» под боком для них открылся, до Москвы и Питера далеко оказалось.

Процесс "первичного накопления капитала по-северокорейски" неспешно продолжался до конца 2011 года, когда на тот свет откочевал уже Ким Чен Ир. Наследовал ему его третий сын Ким Чен Ын, который, трезво оценив ситуацию, взялся за дело официального реформирования экономики КНДР. Судя по всему, он осознал, что загнать обратно капиталистического джинна и вернуться к государственно-монополистическому капитализму уже не получится, поскольку экономика этого просто не выдержит, и, руководствуясь мудрым принципом "не можешь остановить процесс – возглавь его", занялся именно этим.

Реформы в Северной Корее начались, как и можно было предположить, с сельского хозяйства, которое в 2013 году в основном перевели на семейный подряд. Раньше крестьяне работали за фиксированные пайки, а теперь – за 30% урожая. Результатом стали рекордные урожаи 2013-го и 2014 годов, благодаря которым КНДР впервые за четверть века приблизилась к уровню само обеспечения продовольствием. Ещё через год к трем существовавшим ранее СЭЗ добавились ещё два десятка – впрочем, эффективность их оставляет желать лучшего, чему виной политические риски. В результате принятых мер ситуация в КНДР стала сравнимой с таковой в Китае образца примерно 1984 года, аккурат в той фазе реформ Дэн Сяопина, когда сельское хозяйство уже зажило по новым рыночным правилам, и угроза голода отступила. Как пример – последние год-два в КНДР резко выросло тепличное производство овощей и ягод, а главным продуктом стала, как и в Южной Корее, зимняя клубника, производство которой резко подняли, а цены закономерно пошли вниз. Что забавно – новая система налогообложения таких семейных хозяйств устроена весьма грамотно, но упоминать об этом в местной прессе строжайше запрещено.

Если же продолжить исторические аналогии, то можно предположить, что в скором времени Ким Чен Ыну придётся решать те же проблемы, что стояли и перед китайской элитой в конце 80-х годов. Сводятся они, впрочем, к одной, как и сегодняшней власти в Кыргызстане - к неимоверным попыткам сохранения Власти. Китай сделал это по итогам гражданской мини-войны в 1989 году, заключив с социумом негласный договор "мы не мешаем вам зарабатывать, вы не мешаете нам править и слегка воровать, а вместе мы действуем на благо великой страны". Если у него это получится – то КНДР имеет все шансы превратиться (на какое-то время) в очередного "азиатского тигренка". Это по классике нашей теории экономики – «Резервуары» чудовищно дешевой рабочей северокорейской силы для инвестиционного пути развития там для этого вполне есть.

Вопрос: что может выцыганить Кыргызстан из опыта развития и перспектив такой же развивающейся и нищей страны, как и мы, Северной Кореи? Да в общем то и ничего, тот актив что имеет Республика Корея, не имеем мы – массовое население, готовое работать за один доллар в день. Вот когда Власть уверенно и неизбежно доведет до такой стадии, мы сможем перенять опыт этой чудесной страны региона «Прыгающих» Тигров».

Да, чудес не бывает и Малая страна, зависимая от почти всего, чтобы выжить, обязана держаться за Большую. Вчера МИД России объявил ультиматум для «коллективного» Запада, о том, что за непризнанием «красных линий» России, однозначно последует Военный Ответ. Большая страна предъявила конкретный вызов Миру на свой Регион Жизненного Влияния и никому его не отдаст. Никому. Это и есть ответ на вопрос – кто та Большая страна за которую должны держаться настоящие национальные элиты Кыргызстана, реально думающие о будущем страны.

Надо признать, сегодня Реваншизм удался, но время компрадорских элит уже уходит, «доверенность» турецких, правильнее, английских "хозяев" аннулирует тотальная неспособность управлять экономикой страны и сила постсоветской идентичности которая вживлена в нас. Мы в эту «реку» уже входили дважды, в царскую и советскую Россию и выходили всегда каждый раз сильнее, от того что мы, Вместе – и есть Сила.

Талай Карыбеков