Нынешняя весна ознаменовалась интенсификацией контактов КНР с государствами Европы. В конце марта в Пекине на высшем уровне был принят премьер-министр Нидерландов Марк Рютте. В середине апреля в Поднебесной с визитом побывал канцлер ФРГ Олаф Шольц, который встретился с премьером Госсовета КНР Ли Цяном и председателем КНР Си Цзиньпином. А в начале мая в Европу собирается сам Си Цзиньпин. Официально объявлено, что он посетит Францию, с которой 27 января исполнилось 60 лет установления дипломатических отношений, а также Сербию. Вероятно посещение еще нескольких стран, в частности Венгрии.

Обилие взаимных визитов – не простое совпадение. В последние годы отношения КНР с ЕС и отдельными странами продолжали ухудшаться, что было вызвано давлением на Европу со стороны Вашингтона, признавшего Китай важнейшим геополитическим соперником и пытающегося склонить европейцев к той же линии. В Европе многие старались занять более мягкую позицию, однако совсем ослушаться старшего союзника не решались. Вместо американского термина decoupling (отделение) в ЕС с прошлого года используют более мягкое выражение derisking (уменьшение или уход от рисков). Однако смысл его в том же – уход от зависимости от Китая в чувствительных областях при сохранении сотрудничества там, где это выгодно. В результате сегодня отношения между большинством европейских стран и Китаем находятся в фазе похолодания.

Тем не менее торгово-экономические связи крайне важны для обеих сторон. В 2023 году Европа оставалась важнейшим партнером Китая. ЕС в целом занял второе место в торговом обороте с Китаем (13,2%), уступив только АСЕАН. Китай был третьим по значению импортером для ЕС, уступая США и Великобритании, и первым экспортером – товары из Китая составляли более 20% всего импорта ЕС.

Отдельные государства Европы сохраняют значительное место в китайской внешней торговле и инвестиционном сотрудничестве. Два ведущих европейских партнера КНР, Германия и Нидерланды, несмотря на сокращение в 2023 году китайского экспорта в эти страны (13,9 и 14,8% соответственно), занимают восьмое и девятое место в общемировом списке импортеров китайской продукции. Франция занимает по этому показателю четвертое место в ЕС, уступая еще и Италии. Однако значение Франции для Китая велико в связи со значительными французскими инвестициями в высокотехнологичные отрасли, в том числе в атомную энергетику.

По причинам гораздо более негативного отношения к Китаю со стороны ЕС как организации, которая в большей степени подвержена давлению Вашингтона, действующего через наиболее проамерикански настроенные Польшу и страны Балтии, Китай предпочитает иметь дело с европейцами на уровне национальных государств. Из них многие лишь нехотя уступают американскому давлению, пытаясь сохранить то, что возможно. Ведь от сотрудничества с Китаем зависит благосостояние европейских избирателей, и так довольно сильно пошатнувшееся в связи с жесткой политикой в отношении России, а также по внутренним причинам.

Что касается Китая, то его экономика продолжает быть в высокой степени зависимой от экспорта. Модель китайского экономического рывка, начиная с конца 1970-х, была построена на создании эффективной экспортной экономики, и связи с внешним миром стали одним из условий развития. Предпринимаемые в последнее время попытки развивать рынок за счет роста потребления внутри страны предпринимаются с переменным успехом. Существенный спад экспорта может привести к замедлению экономического роста, который в последние годы не достигал запланированных показателей, остановке предприятий, безработице и социальным проблемам. В этой обстановке сохранение сотрудничества с Европой становится важнейшей задачей.

Сегодня речь уже о каком-то политическом сотрудничестве или координации в области безопасности между Европой и Китаем не идет. Поэтому естественно, что во время визита Шольца обсуждались в основном экономические вопросы: немецкие претензии к якобы проводящейся в Китае политике государственной поддержки некоторых отраслей (например, производства электромобилей, которые начинают доминировать на европейском рынке), а также проблемы германских производителей автомобилей в Китае. При этом характерно, что Шольц критиковал позицию ЕС, призывающую к введению пошлин на китайские автомобили в Европе, так как ответные меры могут быть введены Китаем против немецких авто.

Что касается Франции, то ее президент Эмманюэль Макрон во время прошлогоднего визита в Китай вообще фактически выступил против навязывания США Европе decoupling.

Таким образом, в Китае и ряде стран Европы существует взаимный интерес к продолжению сотрудничества. Китай хотел бы сдвинуть эти страны на более конструктивную позицию и к меньшей зависимости от США. А в Европе испытывают тягу к продолжению связей с Китаем, что будет способствовать как экономической стабилизации, так и большей геополитической автономии. Среди этих стран прежде всего выделяется Франция, но и Германия, возможно, в более осторожной форме, придерживается близкой позиции. В "Новой Европе" – это прежде всего Венгрия, имеющая с Брюсселем проблемы, а также Сербия, которая в ЕС не входит. Интересно, что на фоне фактического краха такого механизма сотрудничества Китая с "Новой Европой", как "17+1", именно Сербия и Венгрия были единственными из его участников, которые в октябре 2023 года прислали своих представителей в Пекин на форум высокого уровня по международному сотрудничеству в рамках инициативы "Один пояс, один путь".

Отдельно следует отметить и позиции сторон по украинской проблеме. Пытаясь сохранить связи с Китаем, Франция и ее единомышленники в Европе пытаются оторвать Китай от России, заставить его сократить сотрудничество с Москвой и даже оказать на него давление, с тем чтобы склонить к урегулированию на европейских и украинских условиях. Этот подход вряд ли будет эффективным, но по крайней мере он более разумен, чем американский, который предполагает, что Пекин должен делать то, что ему скажут, без каких-либо попыток Вашингтона его заинтересовать.

У Китая же есть собственные идеи по урегулированию, высказанные в представленной в 2023 году позиции из 12 пунктов. Вкратце она сводится к восстановлению мира на основе соблюдения территориальной целостности и учета озабоченностей в области безопасности всех сторон, в том числе и России. Эта позиция пока неприемлема для Европы, но она не вполне совпадает и с российской.

В Китае, собственно, этого никогда не скрывали, в то же время разъясняя партнерам в Европе, что не собираются сокращать сотрудничества с Россией, так как считают, что решать проблему надо по обоюдному согласию. Кроме того, в Китае, так же как и в России, рассматривают расширение НАТО и связанных с ней союзов как угрозу своей безопасности и поддерживают Москву в ее противодействии этому расширению.

На встрече с Шольцем китайский лидер заявил, что Китай поддержит созыв только такой международной конференции по Украине, которая будет признана "как Россией, так и Украиной, с равноправным участием всех сторон и справедливым обсуждением всех мирных планов". Председатель КНР выдвинул четыре подхода к урегулированию: 1) поддерживать мир и стабильность и воздерживаться от поиска корыстной выгоды; 2) "остудить ситуацию, а не подливать масла в огонь" (то есть не снабжать стороны оружием); 3) создать условия для восстановления мира и воздерживаться от дальнейшего обострения напряженности; 4) уменьшить негативное воздействие на мировую экономику и воздерживаться от подрыва стабильности глобальных промышленных цепочек и цепочек поставок (то есть отказаться от санкций). Это позиция далека от европейской.

В то же время обращает на себя внимание, что именно этой весной, когда наметилось некоторое улучшение отношений Китая с Европой, в ряде зарубежных изданий появились статьи известных китайских экспертов по России, которые подчеркивают отличие китайской позиции и от российской, причем в довольно резкой форме.

Так, Фэн Юйцзюнь, профессор Пекинского университета, ранее возглавлявший российское направление в Китайской академии современных международных проблем, тесно связанной с Министерством государственной безопасности, в статье c довольно голословным названием "Россия безусловно проиграет в Украине", появившейся 11 апреля на сайте британского The Economist, пишет о том, что отношения Китая с Россией не зафиксированы навечно и что на них повлияли события последних двух лет. Он также утверждает, что позиция Китая относительно России якобы вернулась от "дружбы без границ" в начале 2022-го к традиционным принципам "не союз", "не конфронтация", "ненаправленность против третьих стран".

"Китай и Россия – очень разные страны, – заявляет Фэн. – Россия стремится подорвать существующий мировой и региональный порядок военным путем, в то время как Китая хочет разрешать конфликты мирными средствами".

Другой специалист по России, замдиректора Института международной стратегии Пекинского университета Гуань Гуйхай в статье, опубликованной 1 апреля на сайте влиятельного нью-йоркского Совета по международным отношениям, отмечает, что позиции Китая и России по характеру и темпам изменения существующего мирового порядка различаются. Россия, по его мнению, привержена достижению стратегических интересов в беспорядке и хаосе. Китай же предлагает планы более легитимного и эффективного глобального управления и никогда не ставил стратегическую задачу разрушить существующий порядок и начать новый с нуля.

Появление таких материалов вряд ли можно считать изменением официальной китайской позиции, однако и случайными, в условиях строгой китайской дисциплины, их также признать трудно. Скорее они предназначены для зарубежной аудитории с целью подчеркнуть нейтральность китайской позиции и, возможно, создать благоприятную атмосферу для интенсификации сотрудничества с Западом, и прежде всего с Европой. Отразится ли этот подход на российско-китайских отношениях, покажет будущее.