Вот и не верь после этого, что ожесточенный военный конфликт – естественное состояние человечества. В недавнем прошлом все мы стали свидетелями того, как стремление Запада непременно заполучить все 100% акций "акционерного общества Украина" привело к обнулению результатов нескольких десятилетий потепления отношений между Россией и Западом. А сейчас нечто подобное – да что там, возможно, нечто гораздо более страшное – начинается на Ближнем Востоке.

Но вероятность удобного для нас развития событий далека от 100%

В феврале этого года два замечательных российских востоковеда – академик РАН Виталий Наумкин и его коллега Василий Кузнецов – подготовили специальный доклад о ситуации в регионе: "Казавшиеся непреодолимыми противоречия между Израилем и арабскими государствами, Ираном и Саудовской Аравией, Турцией и Египтом, Катаром и другими странами… смягчаются дипломатическими инициативами. Это создает видимость нормализации ситуации, но… затишье лишь скрадывает противоречивые внутрирегиональные процессы, в сумме вполне способные привести к новой разбалансировке региона".

Снимаю шляпу. Ближний Восток больше не "замер на паузе" (еще одна цитата из доклада). А его разбалансировка способна радикально изменить не только сам регион, но и другие региона мира, включая тот, в котором находится Россия.

Я никогда не был марксистом, но долгое время верил в марксистскую теорию детерминированности (предопределенности) исторических процессов. Мол, Первая мировая война обрекла Россию на крушение царского режима. А крушение царского режима обрекло страну на приход к власти большевиков.

В последние годы чтение очень убедительных трудов некоторых западных авторов подорвало эту мою веру в детерминированность истории. И вот я в режиме реального времени чувствую, как эта вера ко мне возвращается – во всяком случае применительно к политическим процессам на Ближнем Востоке.

Все как будто в замедленной съемке. Поддерживающие каркас относительной региональной стабильности политические конструкции еще стоят. Но под ними уже начинает разверзаться земля. И мы точно знаем, что вскоре увидим, как они рушатся в клубах дыма и пыли.

Израиль не может отказаться от "страшной мести" за то, что с ним произошло. Еврейское государство с его населением в девять с небольшим миллионов человек – это песчинка в огромном арабском океане. Само продолжение существования Израиля прямо зависит от продолжения существования его репутации "малого, да удалого", вертлявого, ловкого и удивительно сильного Давида, который каждый раз оставляет в дураках крупного, неповоротливого и медленного арабского Голиафа. Уйдет эта репутация – уйдет и то, что поддерживало жизнеспособность Израиля.

Октябрьская атака движения ХАМАС не уничтожила (да и не могла полностью уничтожить) этот имидж. Но он очень, очень серьезно пострадал. Израиль сейчас как никогда в своей истории выглядит слабым, сонным, неповоротливым и не готовым. А слабость – это самое страшное, что можно "проецировать" на Ближнем Востоке.

"Слабых бьют", – сказал когда-то Владимир Путин. Поправка на региональную специфику: на Ближнем Востоке слабых не просто бьют. Слабых здесь вырезают – и самым жестоким образом.

Думаю, что вы понимаете, к чему я веду. Член политбюро движения ХАМАС Муса Абу-Марзук только что заявил: "Мы выполнили наши цели… Мы открыты к любым обсуждениям и политическому диалогу".

Ага, "политический диалог", как же! Израиль будет "вести политический диалог" методами "огня и стали". Но это тянет за собой другое обстоятельство: масштабные жертвы среди арабского мирного населения. А это обрекает на слом отношения Израиля с ключевыми арабскими государствами, отношения, которые только что начали налаживаться.

Если события будут развиваться в том ключе, в котором я ожидаю, то регион провалится во "временную дыру" на пятьдесят лет тому назад – аккурат в 1973 год.

6 октября 1973 года "Война Судного дня" тоже началась с того, что на Израиль неожиданно напали – правда, не палестинцы, а войска Сирии и Египта. Хорошо обученная справляться с регулярными войсками армия Израиля быстро сумела их одолеть. Но эта ситуация привела к пусть временному, но очень масштабному обрушению отношений между Западом и арабским миром.

Арабский мир использовал против Запада "энергетическое оружие" – ввел эмбарго на поставки нефти. Сытая жизнь западников быстро стала менее сытой. А Советский Союз Леонида Брежнева оказался в выигрыше: на Западе вспомнили, что у совсем уже не страшных на тот момент "большевиков" тоже есть энергетические ресурсы, и бросились их покупать.

ЦБ России представит обновленные банкноты в 1000 и 5000 рублей

В 2023 году ситуация выглядит для Израиля и Запада, который точно будет поддерживать Израиль, более сложной. Критерии победы над государствами с регулярной армией вполне понятны. Эти армии разбиваются и принуждаются к капитуляции. Но как выглядят критерии победы над ХАМАС – движением, у которого нет армии, но есть боевики, которые, если у них в руках нет оружия, совсем не отличимы от обычного гражданского населения?

Нет таких критериев – или, по меньшей мере, пока нет. Израиль пообещал разбомбить здание парламента в секторе Газа. Вряд ли это нанесет движению ХАМАС особый моральный или политический урон. Есть парламент, нет парламента, какая разница?

К чему эти размышления? К тому, что война 1973 года длилась всего 19 дней. А в 2023 году так не получится.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху уже заявил, что война будет "долгой и трудной". Добавлю к этому: долгой, трудной и кровавой – кровавой в первую очередь для арабского мирного населения. Это приведет к тому, что отношения Запада и ключевых арабских стран будут "вариться на медленном огне".

К тому же заваруха в той или иной форме может начаться между Израилем и страной, которая, выражусь аккуратно, является очень даже дружественной для движения ХАМАС, – Ираном. Если это произойдет, то Запад – или, по меньшей мере, Америка – тоже вряд ли сумеет полностью остаться в стороне.

Теперь о том, что все это означает для России. Не то, что западники вновь, как в 1973 году, побегут в Москву клянчить энергоносители. Таких чудес, к сожалению, не бывает.

Но очень многие эксперты, с которыми я общался в предыдущие месяцы, повторяли один и тот же тезис: способность Запада спонсировать и дальше украинский конфликт прямо зависит от того, возникнет ли в другом регионе мира еще один конфликт, на который Америке придется масштабно тратиться. Такой конфликт либо уже возник, либо вот-вот возникнет. Байден, правда, бодрится и в рамках торгов со своими внутриполитическими оппонентами пытается увязать предоставление помощи Израилю с сохранением помощи Украины.

Но такая игра на два фронта на долгий срок возможна только в случае, если конфликт на Ближнем Востоке не приобретет по-настоящему масштабный и затяжной характер. Вот такая получается густо политая кровью "геополитическая арифметика".