Может ли Запад "вообразить себя" вовлеченным в тотальную культурную войну против ценностей России?

"Международный порядок, основанный на правилах, не подвергался такой угрозе с 1930-х годов", - пишет профессор Уолтер Рассел Мид:

Предполагалось, что ООН станет жемчужиной в короне основанного на правилах порядка... но в последнее время она опустилась до новых минимумов. Из пяти постоянных членов Совета Безопасности только Джо Байден потрудился появиться на Генеральной Ассамблее на прошлой неделе. Эммануэль Макрон был слишком занят. [...] Риши Сунак был первым премьер-министром Великобритании за десятилетие, который пропустил ежегодную встречу. Господин Путин и председатель КНР Си Цзиньпин также отменили встречу в ООН […] Было время, когда людям было бы не все равно...

Если бы вы смотрели трансляцию с Генеральной Ассамблеи, когда выступал Зеленский, вы бы увидели, что аудитория была заполнена в лучшем случае на треть, то есть практически пуста. Премьер-министр Нетаньяху также выступил перед пустующей Генеральной Ассамблеей. Как и канцлер Шольц, который также обращался к небольшой горстке записывающих его речь делегаций.

Суть в том, что к ним нет особого интереса. Никому из мирового большинства особенно не интересно слушать западных лидеров с их бесконечным перечнем культурных установок, в то время как жизненные проблемы их обществ по спирали перерастают в настоящий кризис. Один комментатор охарактеризовал западный дискурс как "скучный; настоящее волнение - в Азии".

Такие комментарии отражают, как для сторонних наблюдателей западная политика превратилась в унылый захват государственных институтов бюрократами высокого или среднего ранга, наделенными полномочиями по внедрению новых культурных/моральных норм, практически без массового участия или протеста. Эти бюрократические "революционеры" перестраивают старые государственные институты, чтобы преобразовать государство сверху вниз в погоне за культурной гегемонией, подобной грамшианской.

Поначалу они могут добиться этого, не нарушая законов и конституций старой системы, но сегодня все чаще именно это и делается. В какой-то момент этого путешествия альтруизм утрачивается, и закон становится оружием против людей.

Общая скука, столь заметная на ГА ООН, проистекает из неспособности правящих слоев предложить целенаправленные, разумные или эффективные решения во время ощутимого кризиса.

В статье в The Wall Street Journal главный редактор Джерард Бейкер пишет, что нынешний культурный моральный порядок "уже рушится":

Это новое здание было построено на трех основных столпах: во-первых, этический примат глобальных обязательств - над национальными интересами, но наиболее непосредственно и последовательно - в отказе от морали национальных границ - и принятие чего-то вроде иммиграции с открытыми дверями.

Во-вторых, квазибиблейская вера в климатическую катастрофу, согласно которой существенная греховность человека, потребляющая энергию, может быть искуплена только массовыми жертвами экономического прогресса.

В-третьих, массовое культурное самоуничтожение: добродетели, ценности и исторические достижения традиционной цивилизации отвергаются и заменяются культурной иерархией, которая переворачивает старые предрассудки и обязывает класс белых гетеросексуалов мужского пола признать свою историю эксплуатации и подчиниться всеобъемлющему социальному и экономическому возмещению.

"Каждый из этих трех столпов по всему Западу - на трех континентах - рушится", - пишет Бейкер. Может быть, и так. Но нет никаких признаков того, что культурные фанатики отступают. Скорее, они удваивают ставку. Это стало экзистенциальной проблемой - западные "традиционалисты" рассматривают культурные проблемы почти как ситуацию жизни или смерти. Это жестокая бинарная борьба.

Бросается в глаза, что революционный пыл глобалистов, по-видимому, остается неизменным. Целью глобалистов, во-первых, остается ускорить приход более широкого глобального сообщества, подписавшегося на их новый моральный порядок - порядок разнообразия, гордости, трансгендерных прав и исправления исторической дискриминации и несправедливостей.

Вторая цель состоит в том, чтобы наблюдать за ассимиляцией других национальных государств в эту новую культурную сферу соответствия и однородности посредством "Основанного на правилах порядка", который предусматривает универсальное "моральное" содержание в качестве своего подтекста.

Эти две цели нашли отражение в широком расширении западных (особенно американских) усилий по продвижению демократии, направленных на популяризацию этого нового культурализма.

Это видение было подкреплено двумя ключевыми событиями: распадом Советского Союза и сопутствующей публикацией книги Фрэнсиса Фукуямы "Конец истории и последний человек", в которой утверждалось, что линейное развитие человечества по восходящей, основанное на западных политических, экономических и культурных моделях, является нашей неумолимой судьбой.

Однако в продвижении демократии не было ничего нового. И просто для ясности, ранние эксперименты Европы по революционной демократизации имели свою отчетливо темную и кровавую сторону (точно так же, как у цветных революций были свои). Гордон Хан пишет:

Революционные лидеры Франции дали понять, к чему приведет их движение, но, казалось, мало кто прислушался к их словам. Когда они убили десятки тысяч и насильно призвали более миллиона французов в первую армию массового призыва... они открыто заявили, что делают это для распространения демократического республиканизма путем насилия.

Франция бросила перчатку революции к ногам всех европейских монархов. Организатор французской революционной армии Лазар Карно предупредил мир: "Больше никаких маневров, никакого военного искусства, только огонь, сталь и патриотизм. Мы должны уничтожать! Уничтожать до победного конца!"

Томас Джефферсон верил, что судьба Французской революции определит судьбу его собственной, и надеялся, что первая распространится по всей Европе. И хотя он сожалел о кровавой бойне, Джефферсон считал это необходимым. В январе 1793 года он сказал: "Свобода всей земли зависела от исхода соперничества, и... скорее всего, он не должен был провалиться. Я бы увидел опустошенной половину земли". От энтузиазма он позже отказался.

Преемник Карно, Наполеон Бонапарт, воплотил имперские мечты революционеров, которые были сосредоточены не столько на демократии, сколько на его собственной (и французской) славе.

Фактически, именно Наполеон создал первую государственную гегемонию, основанную на универсальном "порядке", основанном на законе и регулировании. В 1803 году 600-тысячная армия Наполеона вторглась в Россию. Все закончилось русским маршем на Париж и формированием Европейского концерта держав, положившего конец гегемонии Бонапарта. По сути, Французская революция, распространившая "тотальную войну", идею национального государства и революционный дух, с тех пор преследует как Россию, так и Запад.

Забегая вперед, к нашей эпохе после Второй мировой войны, отметим, что американский революционизм, в первую очередь, основывался на "духе победы", унаследованном от "успеха" Америки в холодной войне (искоренение коммунизма в европейских государствах и включение Восточной Европы в НАТО). Полноценная "культурная/моральная повестка дня" появилась только при администрациях Обамы-Байдена.

И именно в этом контексте Запад стремился к Украине как к стержню, вокруг которого можно было бы противостоять России. Бжезинский определил Украину как потенциальную ахиллесову пяту России, а именно этнокультурные разногласия Украины, которые можно было бы использовать для ослабления России. Этот момент имеет решающее значение для определения импульса, стоящего за сегодняшней войной на Украине.

Война на Украине - это не "продвижение демократии". Западные разведывательные службы имеют историю тесных связей с украинским ультранационализмом, начиная с конца Второй мировой войны. Возможно, эти убежденные ультранационалисты рассматривались как идеальный материал для разжигания войны против всего русского - именно это имел в виду Бжезинский, когда писал свою "Великую шахматную доску" в 1997 году.

В любом случае, именно на этом конкретном столпе - этнокультурной мобилизации против российского присутствия, культуры и языка в Украине - сосредоточились западные разведывательные службы. Этими службами и Госдепартаментом США были предприняты усилия по назначению представителей этого электората на ключевые посты в политике, безопасности и вооруженных силах Украины - инициативы, которые были ускорены после государственного переворота на Майдане.

Очевидным наследием сейчас является то, что Зеленскому мешает политическое превосходство крайне правых, которые отказываются от любых переговоров с Россией и требуют только капитуляции Москвы.

Разгром канадского парламента на прошлой неделе непреднамеренно дал представление о глубине ультранационалистического украинского электората, которому был предоставлен доступ в западные государства - в том числе в США и Канаду - после Второй мировой войны, когда парламент Канады стоя аплодировал бывшему члену Ваффен СС во время визита президента Украины Зеленского в канадский парламент. Ярослав Гунько был в числе примерно 600 членов дивизии СС "Галичина", которым после войны разрешили поселиться в Канаде. Дело здесь в том, что этот электорат в Канаде и его аналоги в других странах формируют основу лоббистской поддержки Киева и наиболее тесно связаны с глубинным государством США.

Вернемся к доктрине Бжезинского: напоминает ли нам эта канадская неразбериха о том, что подзаголовок, первоначально задуманный Бжезинским, был культурной войной, движимой идентичностью? Конечно, украинские официальные лица неоднократно заявляли о своей цели очистить Украину от всего русского. Продвижение демократии, возможно, и было предлогом, но малозаметная часть всегда заключалась в разжигании жестокой враждебности по отношению к русским - и к России как культурной "идее".

В связи с этим возникает важный вопрос: может ли Запад, разделяющий культурное единомыслие, "вообразить себя" вовлеченным в тотальную культурную войну против ценностей России?

Могла ли цель западных лидеров за последние полтора года состоять в том, чтобы использовать украинский ультранационализм для провоцирования более широкой войны за культурную идентичность с Россией через своих украинских прокси?

Возможно, скрупулезная забота Путина о том, чтобы не дать Западу помахать окровавленной рубашкой (несмотря на бесконечные причины для этого), отражает понимание того, что составляющие нынешнего руководства Запада опасно агрессивны и активно стремятся к войне.

Сегодня в некоторых кругах мы слышим отголоски настроений Джефферсона 1793 года: "Свобода всей земли зависела от исхода соперничества, и... скорее всего, он не должен был провалиться. Я бы увидел опустошенной половину земли". Мы видим следы Джефферсона и в том, что брюссельские лидеры демонстративно и чрезмерно рьяно размахивают флагами украинских цветов и культурными символами, призванными подчеркнуть расхождение в ценностях с "автократической" Россией.

Вопрос здесь в том, сигнализирует ли семя революционной войны по принципу "все или ничего", войны за культуру и идентичность, о конечном намерении? Исторически сложилось так, что тотальная война легко перепрыгивает через акулу демократического альтруизма, когда разгорается пламя этнической ненависти.

К счастью, похоже, что этого катастрофического исхода, скорее всего, удастся избежать, поскольку украинское наступление сворачивается. Однако русские не забудут враждебность, проявляемую многими европейцами к России, ее спортсменам, ее артистам и другим.

Окончательный импульс намерений западных ястребов, стоящих за этой войной, следует оставить на усмотрение истории.

https://strategic-culture.su/