Депутаты Госдумы в осеннюю сессию обсудят законопроект о выходе России из Всемирной торговой организации (ВТО). Как напомнил представляющий КПРФ в нижней палате парламента заместитель главы Комитета по безопасности и противодействию коррупции, соавтор документа Юрий Афонин, законопроект был внесен еще пять лет назад, в 2018-м, однако он до сих пор не прошел даже первого чтения.

"В осеннюю сессию мы будем настаивать на том, чтобы этот законопроект вынесли на обсуждение. Обязательно поднимем этот вопрос на Совете Думы. Уверен, что осенью палата его рассмотрит", - полагает Юрий Афонин.

Декан факультета международных экономических отношений Финансового университета при правительстве России Павел Селезнев напомнил, что полноправным членом ВТО Россия стала в 2012 году, хотя переговоры начались намного раньше.

"Еще в 1990 году Советский Союз заявил о намерении вступить в ГАТТ - организацию-предшественницу ВТО. Россия подала заявку в 1993-м. Таким образом, процесс присоединения к ВТО занял без малого 20 лет. Это время было потрачено на переговоры с различными странами о тарифах в торговле товарами и услугами. Переговоры проходили непросто, западные, да и не только западные на тот момент партнеры, пытались выкручивать нам руки, и Россия не единожды была в шаге от того, чтобы полностью выйти из переговорного процесса. Но в итоге условия удалось согласовать, и договор о присоединении был ратифицирован Госдумой", - уточнил эксперт.

Он отметил, что тогда западные страны по многим позициям нам уступили, поскольку скепсис по отношению к ВТО нарастал, и был риск, что Россия откажется от вступления в организацию.

Собеседник "СП" уточнил, для чего России вообще нужно было вступать в ВТО: "Надо понимать, что эта организация в международную торговлю такими товарами, как нефть или газ не вмешивается. Если предполагать, что Россия останется экспортером нефти и нефтепродуктов, то вступление в ВТО нам было бы не нужно. Однако, хочу напомнить, что 1990-е и 2000-е годы были временем большого экономического оптимизма. В России бытовало мнение, что, начав с сырьевых продуктов, мы постепенно выйдем на рынки продукции высоких переделов, которые как раз ВТО и регулируются, а от нефти и газа, соответственно, почти полностью откажемся. То есть, по мере развития высокотехнологичных производств, членство в ВТО должно было стать насущной объективной необходимостью. Однако практика показала, что эти мечты в основном не сбылись. Сегодня, как и в 1990-е, основная часть российского экспорта приходится именно на топливные и сырьевые ресурсы".

Проблема еще и в том, указал экономист, что высокотехнологичные производства нуждаются в защите уже на старте: "Если, не создав фундамента по защите прав на интеллектуальную собственность, сразу открыть рынок, они так и не смогут развиться. То есть сперва было необходимо вложиться в создание высокотехнологичного экспортного потенциала, а уже затем договариваться об открытии рынка. Кстати, именно таким образом действовал Китай, однако Россия поступила наоборот. При этом нельзя сказать, что наращивание несырьевого экспорта потерпело полную неудачу - мы увидели существенный рост вывоза удобрений, продукции металлургии, где нужно членство в ВТО. Помимо этого, заняв уверенное мировое лидерство в военных и атомных технологиях, Россия продолжает свой путь становления в других высокотехнологичных отраслях".

Оценивая, было ли вступление во Всемирную торговую организацию ошибкой, или налицо целенаправленный обман со стороны либеральных экономистов, декан факультета международных экономических отношений Финансового университета полагает, что, скорее всего, присутствовало и то и другое: "С одной стороны, имелась переоценка российских возможностей и потребностей - были иллюзорные надежды на то, что ВТО станет панацеей от всех экономических бед. А, с другой, не секрет, что очень многие представители российской власти в 1990-е и в самом начале 2000-х прямо действовали в интересах западных стран, продвигая их повестку. В отличие от российских экономистов, они точно понимали объем препятствий, который встанет на пути высокотехнологичного развития при вступлении в ВТО. Так что со стороны Запада были очевидные элементы противодействия".

Такими образом, по мнению Павла Селезнева, с определенной долей уверенности можно сказать, что вступление в ВТО было ошибкой, которая ограничила возможность России в развитии экономики. Впрочем, и резкий выход из ВТО сегодня тоже был бы ошибкой, полагает он.

"Дело в том, что на эту организацию завязаны системы международных договоров, определяющих торговлю российским экспортом. Из общего числа членов ВТО лишь малая часть представляет Запад с его антироссийскими санкциями. Стремительный выход из ВТО разорвет договоры не только со странами коллективного Запада, но и с нашими партнерами: Китаем, Индией, Турцией и другими. То есть, придется переподписывать торговые соглашения, а новые переговоры могут затянуться на очень длительный период. Таким образом, издержки выхода могут быть весьма значительными. Поэтому надо все взвесить и правильно оценить. Важно использовать потенциал площадок БРИКС и ШОС для создания де-факто замещающего правового контура", - обратил внимание эксперт.

Схожая ситуация и с Международным валютным фондом (МВФ). "С одной стороны, Россия давно не сотрудничает с организацией и отношения с ней, можно сказать, довольно напряженные, притом что мы продолжаем платить ежегодные многомиллионные членские взносы. Но с другой, резкий выход из МВФ приведет к потере возможности отстаивать наши интересы в рамках этой площадки - мы не сможем помочь нашим партнерам, к примеру - Китаю, в отстаивании наших общих интересов. Поэтому как и в случае с ВТО, выход из МВФ следует основательно планировать и готовить. Обе эти структуры, де-факто являясь инструментами внешней политики США, требуют от стран-участниц подчиниться прописанным в них правилам, и обеспечить максимальную открытость своих рынков для „их товаров и услуг", в то время как собственные рынки англосаксы на протяжении всей истории защищали, прибегая к беспрецедентным протекционистским мерам", - подчеркнул Павел Селезнев.