Что необходимо России, дабы сломить сопротивление Запада? Об этом размышляет политолог, создатель и почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов.

– Истинный смысл русской истории открывается порою только со временем. По-прежнему ли нам "умом Россию не понять" или в отечественном культурном коде что-то меняется?

– Со времен этого стихотворения прошло более 150 лет, но культурный код изменился не слишком сильно. В Россию, конечно, нужно верить. Особенно учитывая нашу историю, наш размах, до конца Россию не понять. Я вспоминаю слова фельдмаршала Миниха: "Россия управляется прямо Богом!" Может быть, он преувеличил, но во многом это так.

– Вы утверждаете, что западные элиты, во многом справедливо, видят один из корней своих проблем в России, которая, защищая свою безопасность и суверенитет, подорвала пятивековой фундамент, на котором стояла система культурного, политического, экономического и военного превосходства, грабежа. Кем и когда этот фундамент был заложен?

– Этот фундамент был заложен в XVI–XVII веках, когда в силу ряда причин Европа создала лучшее оружие, военную организацию и получила военное превосходство. Сначала португальцы с испанцами и голландцами, потом англичане начали завоевывать весь мир, навязывать ему колониальные условия, предлагать свою культуру, свои политические порядки. И эти пять веков как раз сейчас и заканчиваются. Главное – Запад лишается возможности перекачивать мировой валовой национальный продукт, то есть богатство, в свою пользу.

– Получается, Украина принесла себя в жертву западным интересам, а мы опять мешаем?

– Я не знаю, принесла ли, потому что на Украине нет национальной элиты, она управляется воровской, компрадорской хунтой, которая продала свой народ в ландскнехты Западу. Поэтому украинцам, живущим на Украине, можно сочувствовать, хотя их идеологически тяжко обработали, превратили в значительной степени в русофобов. Что касается Запада, то он пытается остановить свое быстрое падение вниз, которое началось в 1960-е гг., потом было прервано советским развалом 1990-х и с 2007–2008 годов возобновилось и идет по нарастающей. Украина лишь один, хотя и очень важный для Запада, из боев арьергардной агрессии. Он пытается удержать свои доминирующие позиции, бессовестно превратив украинских жителей в пушечное мясо.

– А на чем же держится Белоруссия? На президенте Лукашенко?

– Что касается Белоруссии, то там все держится не на Лукашенко, там очень сильный и непродажный руководящий класс. Поэтому он так легко и победил. Там почти нет компрадоров.

– В какой ситуации находилась бы сейчас Россия, если бы 24 февраля 2022 г. не началась СВО?

– Она находилась бы в ситуации чуть более внешне комфортной, чем сейчас, но ей бы угрожала гораздо более тяжелая война, и она бы не добилась тех успехов и целей, которых уже достигла. Война была абсолютно неизбежна. Я об этом много раз писал и говорил, в том числе 25 лет назад, когда Россия в припадке слабости и, частично, прекраснодушия подписала Основополагающий акт Россия – НАТО, который де-факто легитимизировал дальнейшее расширение союза. И тогда, и потом я писал, что это все непременно окончится войной, потому что кроме собственно расширения НАТО копилось огромное количество противоречий, которые толкали мир, в первую очередь теряющий свои позиции Запад, к войне. Я бы предпочел, чтобы она началась пораньше, где-нибудь в году 2018–2019-м, но не знаю тогдашнего соотношения сил и тогдашних расчетов. Мы копили силы, но копил и противник, то есть Запад на Украине. Идеально это надо было делать намного раньше – в 2014 году. Можно было использовать тот энтузиазм и подъем, растерянность режима в Киеве, который пришел после госпереворота, но тогда не случилось. Сейчас мы стали гораздо сильнее, у нас наконец достигнута полная продовольственная безопасность.

Что происходило бы у нас, если бы не началась СВО? Мы бы болтались в проруби, не понимая до конца, с кем имеем дело и куда нам идти. Сейчас, за эти полтора с небольшим года, уже произошли крупные позитивные сдвиги. Пошла массовая национализация элиты и ее сознания.

Мы избавляемся с помощью Запада от компрадорской буржуазии, прослойка которой была чудовищно раздута из-за дурацких реформ 1990-х гг., и свойственного ей типа мышления.

– СВО идет совсем близко, но общество как будто не ощущает этого, в мирной жизни ничего не изменилось, хотя СМИ постоянно призывают нас к мобилизации общества. В нашей духовной культуре что-то не так?

– Да, такого ощущения нет, но и война еще не такого размаха, хотя я думаю, что оно должно все глубже проникать в нас, и люди должны понимать: сейчас происходят события, которые по своим последствиям будут равны Великой Отечественной. Хотелось бы, чтобы мы понесли меньше потерь. Я много раз говорил в своих статьях и интервью, в том числе и на Западе, что если он будет вести дальше свою агрессивную экспансию, расширение НАТО, то война неизбежна. Но я говорил также, что в этот раз мы не будем воевать на своей территории. Жалко, что война идет на земле братского, хотя и обманутого народа…

Что касается культуры, я уже сказал о национализации мышления элиты и ликвидации убогого западноцентризма и компрадорской буржуазии. Еще одна из целей операции, я полагаю, как раз подъем народного духа, и в том числе культуры. То, что я сейчас вижу, мне очень нравится. Появляются сильные произведения, мощные, на грани великих, пьесы, интересная литература. Я вижу пробуждение, то, что мы можем назвать народным духом. Например, "Война и мир" Юрия Грымова и "Эйнштейн и Маргарита" режиссера Александра Марина.

– В данный исторический момент у России есть национальная идея?

– Да, но она, к сожалению, не сформулирована, и это большая ошибка. Нам нужна национальная русская мечта, образ того, к чему мы хотим стремиться и к чему хотим вести мир. Такую мечту довольно легко сформулировать. Но это должно происходить через серьезные разговоры в обществе. Сейчас меня сильно раздражает и беспокоит, что средние слои руководящей прослойки тормозят этот процесс, боятся или для них это просто чуждо. Но я знаю, что без великих идей великие державы перестают быть великими или просто погибают. Весь мир усеян могилами или тенями великих в прошлом держав, которые потеряли национальную идею.

– Думается, что нашу национальную идею частично сформулировал Лев Толстой в своем романе "Война и мир": "…ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое".

– Я знаю эту фразу и люблю ее. Но мне кажется, она не тянет на русскую мечту. Это правильные идеи. Это нужно делать. Безусловно. Но у нашей страны, у нашего народа есть нечто большее, что предъявить себе и миру. Просто пока мы этого боимся.

– А какая сейчас главная линия России в геополитике?

– Сейчас самый главный процесс, который происходит в мире, – это даже не подъем глобального большинства, тех, кого мы раньше называли "незападом". Самый главный процесс, коренной – очень быстрое падение моральных, геополитических, экономических позиций Запада и его отчаянная борьба за сохранение своих прежних привилегированных позиций в мировой системе. Это самая ключевая определяющая нынешней мировой политики. Именно она является главным источником всех напряжений, в том числе и военной операции на Украине.

– Вы верите в предсказание Ломоносова: "Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке"?

– Это предсказание частично сбылось еще до Ломоносова – если бы Россия со времен Ивана Грозного не прирастала Сибирью, она не стала бы великой державой, какой стала в значительной степени за счет сибирских ресурсов и территорий. Оттуда шли караваны товаров, купленных за мягкую рухлядь в Китае, серебро, золото – огромные деньги, на которые Российская империя смогла усилиться. Один из подсчетов говорил, что только один караван из Китая через Россию приносил в казну денег, достаточных для того, чтобы Петру Первому можно было экипировать полк. Мне совершенно очевидно, что Россия не состоялась бы как великая держава без Сибири. Мы не выдержали бы натиска Запада, а может быть, и с юга на Среднерусской равнине. А если бы вдруг и выдержали, то превратились бы в православное подобие Польши, а это звучит унизительно.

Сейчас Сибирь, конечно же, источник нашей будущей силы, потому что мир перемещается в Азию, и Россия имеет уникальные конкурентные преимущества для нового азиатского века.

Там не хватает воды, ресурсов, плодородных почв, а мы можем предоставить очень многое. Поэтому у меня не вызывает никаких сомнений, что будущее России, центр России должны двигаться к Уралу, к Сибири. Я говорил об этом многие годы. Нам нужна третья сибирская столица.

– Одна из целей СВО, по вашему утверждению, – прекращение военно-политической экспансии Запада, которая неминуемо приведет к термоядерной войне. Удастся ли обеспечить хотя бы краткосрочный мир для того, чтобы реализовать сибирский и другие большие проекты?

– Нам сейчас нужно переломить волю Запада. Его борьба за сохранение остатков своей гегемонии ведет мир к термоядерной третьей мировой войне. Нам нужно дать им бой, сломать волю к агрессивному сопротивлению, заставить отступить, занять достойное место и заняться наконец своими кризисами. Но для этого нужно сначала победить в этом противостоянии. Запад должен отступить. Надеюсь, без применения ядерного оружия.

– Петр Первый назвал битву при Лесной матерью полтавской виктории, а матерью чего может стать СВО?

– Я думаю, СВО может стать матерью обновленной России. Идет обновление элиты. Солдаты и офицеры, которые сражаются, составят ее костяк точно так же, как солдаты и офицеры Великой войны составили костяк советской элиты в самые светлые и успешные годы развития СССР 1950–1960-х годов. Поэтому нужно побеждать.

– Какие вы видите перспективы на геополитической карте мира?

– Я смотрю на карту будущего с энтузиазмом. Юг поднимается, в том числе благодаря тому, что мы подрубили основы доминирования Запада, его военное превосходство над великими цивилизациями. Посмотрите, что творится в Турции. Поднимаются арабский мир, Индия, Персия, Китай. Поэтому нам нужно сейчас стабилизировать западное направление, нанести там достаточно серьезное поражение, надеюсь, без лишних жертв, чтобы он просто отступил. А дальше заняться строительством новой Евразии и нового мира, привлекая через десять-пятнадцать лет, когда в Европе пройдет самоочищение от нынешней мути, какие-то из европейских стран.

– В одном из своих интервью вы перечислили качества человека, необходимые для достижения цели: знание, опыт, интуиция, воля. А что нужно России для достижения своих целей?

– Я не все сказал. Должна еще быть любовь к себе, семье, готовность служить Отечеству и вера в то, что над человеком есть что-то еще более высокое, или человек должен посвятить себя чему-то более высокому – Богу, если он верит. А России нужно сейчас самообновление, движение ее центра к Востоку, возрождение на новых основах своей великой культуры. Возвращаемся домой из трехсотлетнего путешествия по Западу, по Европе, которое хотя и дало очень много полезного, но принесло и чудовищное горе: две мировые войны, коммунистическую идеологию, которую у нас из мечты превратили в довольно жесткую реальность, другие заразы. Теперь нам нужно понять, кто мы есть. Я очень рад, что мои друзья и коллеги в Министерстве иностранных дел в новой внешней Концепции внешней политики провозгласили Россию государством-цивилизацией. Я бы добавил к этому, что мы цивилизация цивилизаций. Уникально открытый многокультурный, многонациональный, многоэтнический народ.

– Вы часто говорите, что те глобальные процессы, которые сейчас происходят, будут длиться десять-двадцать лет. Почему?

– Интуиция плюс расчет на то, что яростно сопротивляющиеся глобалистские элиты Запада – компрадорские в Европе, глобалистские антинациональные в США, будут смыты во время всего этого напряжения, и придут более здоровые силы. Они принесут нам мало приятного, потому что Запад однозначно движется к фашизму и тоталитаризму, но с ними можно будет о чем-то говорить, потому что нынешнее идеолого-моральное состояние большей части Запада, особенно его правящих кругов, делает их недееспособным партнером… И к тому же они уходят от человеческой культуры, от человеческой этики.