Центральная Азия – регион, где Россия и Китай одновременно сотрудничают и конкурируют друг с другом. Западные СМИ утверждают, что Китай пытается сократить влияние России в регионе. Российские и китайские эксперты объясняют: Москва и Пекин слаженно «выдавливают» страны Запада из Центральной Азии. Разница в оценках – результат отсутствия понимания того, действительно ли соседи Центральной Азии способны вместе извлекать выгоды из региональных проектов.

Китай в Центральной Азии: модель-2023

Все пять стран Центральной Азии участвуют в инициативе «Пояса и пути» и в формировании Сообщества единой судьбы, выстраиваяпартнерские отношения с Пекином. Продолжается развитие региональной платформы «С+С5»: достигнуты договоренности о регулярных встречах глав государств и руководителей профильных министерств, намечено создание постоянно действующего секретариата «Центральная Азия – Китай».

Стороны заявляют об общих интересах в сфере безопасности, а также о взаимной поддержке в вопросах суверенитета, независимости и территориальной целостности.

Локомотивом отношений Китая со странами Центральной Азии остается торгово-экономическое и инвестиционное партнерство.

В мае 2023 года Пекин объявил о выделении более 3,7 млрд долларов на региональные проекты в сферах торговли, логистики, энергетики, зеленых инноваций, образования и безопасности. В то же время Китайский банк развития, реализующий в странах региона 134 проекта, решил нарастить инвестиции в Центральную Азию в сферах торговли, транспорта и инфраструктуры, сельского хозяйства и топливно-энергетического комплекса.

На конец марта 2023 года прямые инвестиции КНР в Центральную Азию превысили 15 млрд долларов, а совокупный оборот завершенных проектов превысил 63 млрд долларов.

Товарооборот центральноазиатской пятерки и КНР превысил в 2022 году 70 млрд долларов.

Сотрудничество Китая и Казахстана

Китай остается крупным торговым партнером Казахстана, товарооборот с которым по итогам 2022 года превысил 31 млрд долларов. Темпы роста объема взаимной торговли позволяют Пекину и Астане преодолеть заявленную планку в 35 млрд долларов задолго до намеченного в 2030 году срока. За прошедший год Астана поставила в КНР нефти более чем на 4 млрд долларов и природного газа более чем на 1 млрд долларов, тогда как поставки сельхозтоваров выросли на 133 %.

В 2019 году были подписаны соглашения по реализации 55 китайских инвестиционных проектов на сумму около 27,6 млрд долларов. Одним из ключевых аспектов сотрудничества стало строительство новых транспортно-логистических коридоров и сопутствующей инфраструктуры.

Ожидается, что к концу 2023 года объем железнодорожного транзита через погранпереходы Достык – Алашанькоу и Алтынколь – Хоргос достигнет 24,5 млн тонн грузов, а к 2025 году – 30 млн тонн.

Сотрудничество Китая и Киргизии

Торговля КНР и Киргизии в 2022 году составила 15,5 млрд долларов, что делает Бишкек вторым крупнейшим торговым партнером Пекина в регионе. Поставляя на китайский рынок минеральные руды, алюминий и табачные изделия, Киргизия претендует на новые ниши, наращивая поставки рыбы, картофеля и бобовых.

Китай – крупнейший кредитор Киргизии, держащий в 2022 году почти 40 % ее государственного долга.

Киргизия намерена привлечь больше китайских бизнесменов, улучшая деловой климат. Формируется транзитный потенциал: 14 сентября 2022 года в Самарканде было подписано соглашение о сотрудничестве по проекту строительства киргизского участка железной дороги Китай –Киргизия – Узбекистан.

Китай и Туркменистан

Туркменистан выступает крупным поставщиком энергоресурсов на китайский рынок. Поставляя природный газ, Ашхабад может использовать китайскую повестку по достижению углеродной нейтральности с целью обеспечения условий роста национального топливно-энергетического комплекса.

Торговля Туркменистана и КНР в 2022 году составила 11,2 млрд долларов. Ашхабад поставляет в Китай более 76 % всего экспорта.

Более того, звучат предложения реализовать новые проекты, которые позволят увеличить поставки природного газа в КНР до 65 млрд кубометров в год.

Китай и Таджикистан

Китайско-таджикские отношения председатель КНР Си Цзиньпин охарактеризовал как «требующие конкретных результатов». Китай выступает крупным торговым партнером и источником инвестиций в Таджикистане. По итогам 2022 года товарооборот сторон составил порядка 2 млрд долларов. В текущем году стороны ожидают прорыва благодаря синергии множества соглашений и порядка 50 совместных инвестиционных проектов.

Китай и Узбекистан

Товарооборот Китая и Узбекистана в 2022 году составил 9,8 млрд долларов. В 2021 году доля Китая во внешнеторговом обороте Узбекистана выросла до 17 % от общего объема. Стремление Узбекистана стать членом ВТО формирует запрос на привлечение инвестиций.

Происходит перераспределение китайских вложений в экономику страны в пользу сельского хозяйства, инфраструктуры и логистики.

Модель реализации проектов КНР в Центральной Азии – комплексная политико-экономическая система, особенностью которой выступает связка идеологического, политического, экономического и общественного факторов, создающая условия для извлечения комплексного результата в перспективе.

Китай – Центральная Азия – Россия: третий не лишний

КНР не может игнорировать присутствие России в Центральной Азии. Москва видит в регионе «зону исторически обусловленных интересов».

Нормативно-правовая база отношений России и центральноазиатских стран составляет более 900 договоров, 70 % которых касаются экономики.

С 2015 года продолжается сопряжение Евразийского экономического союза с инициативой «Пояса и пути», рассматривавшееся изначально как перспективное общее экономическое пространство Евразии. В 2018 году было заключено Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР.

Говоря о системе безопасности, Россия и КНР в рамках ШОС реализуют сотрудничество по борьбе с терроризмом. Формируются условия взаимодействия Китая с ОДКБ.

Россия воспринимает Центральную Азию как ближнее зарубежье, рассматривая ее не только с точки зрения политических и экономических интересов, но и с историко-культурной и гуманитарной перспективы. Москва обладает возможностями по информационному влиянию на страны региона, выступает реципиентом трудовой миграции.

В опросах мая – июня 2022 года 86 % киргизов, 76 % узбеков и 55 % казахов заявили о своем положительном отношении к России.

Пересечение интересов Москвы и Пекина сопровождается факторами, затрудняющими российско-китайское региональное партнерство.

Пекин вносит в региональную повестку собственные политико-идеологические концепции, такие как «Сообщество единой судьбы», получая возможность их эксклюзивной интерпретации и формирования рамок региональных взаимоотношений.

Система внешнеполитических концепций КНР предполагает долгосрочные цели развития, создавая целостный китаецентричный образ будущего.

В этом контексте продолжающаяся институциализация партнерства с Центральной Азией выносит взаимоотношения со странами региона за рамки существовавших ранее форматов и организаций. Однако ни Москва, ни Пекин пока не заявляли об интересе сопряжения формата «С+С5» с ШОС или ЕАЭС.

В этой связи в ряде случаев Россия и Китай оказываются конкурентами, что позволяет говорить о формуле их взаимоотношений в Центральной Азии как о «соревновательном сотрудничестве», где Москва и Пекин обладают возможностями для взаимодействия, но воспринимают перспективы партнерства со странами региона в разных рамках, тем самым ограничивая потенциал синергии сотрудничества.

Россия: пути качественного сотрудничества

Извлечение Москвой выгод от реализации проектов Пекина в Центральной Азии упирается в риски введения вторичных санкций странами Запада в отношении дружественных России стран.

Связанная с этим проблема – сокращение транзитного потенциала России. В 2022 году транзит уменьшился более чем на 30 % без заметного восстановления его объемов в новом году. Одновременно с этим транскаспийский маршрут китайской инициативы «Пояса и пути» в 2022 году, напротив, показал рост, хотя ранее воспринимался большинством специалистов скептически.

Названные ограничения, однако, не означают кризиса взаимодействия России и КНР в Центральной Азии, поскольку в условиях новой политической реальности ШОС и ЕАЭС должны выступить для них перспективными площадками сотрудничества.

Россия и КНР позитивно оценивают опыт ШОС и ЕАЭС, отмечая возможность их сопряжения с другими евразийскими форматами межгосударственного взаимодействия. Как следствие, формирующаяся группа «С+С5» теоретически может быть сопряжена с одной из организаций.

Нью-Делийская декларация ШОС описывает широкую повестку организации: от политики и безопасности до торгово-экономических и инвестиционных отношений, вопросов экологии. Многогранность ШОС создает возможности для согласования интересов России и КНР. Учитывая превалирование экономических интересов Москвы и Пекина в Центральной Азии, стороны могут форсировать торгово-экономическое развитие ШОС, что ожидаемо будет поддержано другими членами организации.

Что касается ЕАЭС, в мае 2023 года председатель КНР Си Цзиньпин заявил о надежде на успешное сопряжение Евразийского союза с инициативой «Пояса и пути». Сопряжение Евразийского союза и китайской инициативы может быть реализовано через развитие партнерства в рамках ШОС.

Таким образом, Россия и КНР держат в руках ключ к возможному решению проблемы идентичности ШОС и развития общеевразийского экономического пространства. Воспользуются ли они им?

Источник информации