В ближайшие десятилетия Казахстан вряд ли станет казахскоязычным. Такой вывод можно сделать, основываясь на опыте предыдущих тридцати лет.

Думаю, некоторые мои ровесники еще помнят тот оглушительный эффект, который произвели в 1993 году слова из новой Конституции РК: "В Республике Казахстан государственным является казахский язык". Помнят закон "О языках в Республике Казахстан". Там было сказано прямо и строго: "Долгом каждого гражданина Республики Казахстан является овладение государственным языком, являющимся важнейшим фактором консолидации народа Казахстана".

На всякий случай поясню для молодежи, почему эти слова выглядели революционно. Прежде всего, потому, что их воспринимали всерьез. Думали, что за решительными словами последуют столь же решительные действия. И в ближайшие годы в стране радикально поменяется ситуация с языками. Казахский займет место русского.

Основания для таких опасений (или надежд) имелись. К 1993 году на постсоветском пространстве – и в Казахстане в частности – произошли и продолжали происходить настолько крутые перемены, что удивляться скорой перспективе еще и тотального перехода на казахский язык не приходилось.

Для наполнения громких слов конкретными делами были приняты обстоятельные многостраничные программы. На их реализацию выделяли большие деньги. Но потом сроки выполнения программ стали переносить. Сами программы несколько раз переписывали. Это продолжалось год за годом – и что мы видим сегодня, три десятилетия спустя? Мы видим Концепцию развития языковой политики на 2023–2029 г.г. Там все так же серьезно, взвешенно, красиво, как в предыдущих программах и планах. Даже еще лучше.

При этом, насколько могу судить, реальная ситуация "с языками" остается для всех категорий казахстанского населения более или менее комфортной. По разным причинам и в разной степени. Кому-то она, ситуация, просто "не жмет". Хотя могла бы. Многим безразлична: хватает других забот. Кому-то доставляет удовольствие. А некоторым еще и приносит выгоду.

Русскоязычные казахстанцы (это им "не жмет" или "почти не жмет") на определенном этапе суверенного нацстроительства пришли к выводу, что быстрого перехода на казахский язык опасаться не надо. Если в прошлые годы обещали резвый переход, потом много раз откладывали, значит вроде бы нет оснований считать, что дальше будет иначе.

Профессиональные казахские патриоты имеют возможность – ровно по тем же причинам – упрекать президента и правительство в недостаточном внимании к вопросам национального возрождения. Жужжать о пренебрежении к важнейшему фактору консолидации народа Казахстана. Патриоты-любители имеют возможность на бытовом уровне упрекать русскоязычных соседей – қашан қазақша сөйлейсің? – и таким образом повышать собственную самооценку. Чиновники заняты составлением программ и концепций. Деловые люди и профильные специалисты заняты освоением денег, выделяемых на реализацию программ.

На самом верху тоже все ровно. Обновление стратегических документов в области языковой политики происходит в рамках исправления допущенных ранее, в старом Казахстане, ошибок. Прежнее руководство принимало недостаточно продуманные и жизнеспособные программы. Поэтому они до сих пор не выполнены. Требовались серьезные коррективы – и вот они предложены.

При этом ситуация с освоением казахского языка не стоит на месте. Она продвигается гораздо медленнее, чем было объявлено на заре суверенитета. Однако прогресс, безусловно, есть. Тридцать лет назад городские казахи в Алма-Ате, Караганде и тем более на севере Казахстана совсем не знали языка. А теперь многие знают. Выучили. Проделали тихую, трудную и очень важную работу.

Русские казахстанцы за это время выучили полсотни казахских слов и несколько фраз. Дальше дело пока не идет. Не помогают даже самые прогрессивные инновации. Лет десять назад в Казахстан стал ездить с лекциями известный московский полиглот, автор скоростного метода изучения иностранных языков. Он преподавал свою занимательную и эффективную методику учителям казахского. Организовал онлайн-курсы. Лекции полиглота пользовались успехом, курсы и сейчас можно найти в интернете, однако и этот вроде бы перспективный проект "не взлетел".

Думаю, он и не мог взлететь. Второй или третий язык учат, как правило, активные люди, он им нужен как инструмент, как одно из средств социализации, достижения карьерного и материального успеха. Английский и, например, китайский в этом смысле не вызывают вопросов. Казахский пока вызывает. Чтобы он стал для активных русскоязычных людей в Казахстане средством самореализации, продвижения вперед, в стране должны произойти огромные болезненные перемены. Нужно сначала заставить говорить на казахском огромное количество людей. Сформировать таким образом среду.

Если всерьез, не на словах, начать ее формирование, то относительный комфорт для большой части казахстанского населения резко закончится. Пример Украины с "державной мовой" у всех перед глазами. Это при том, что выучить украинский язык для русского человека раз в десять легче, чем выучить казахский.

Поэтому, наверное, ваши языковые программы и концепции должны выполняться именно так, как они выполняются. Не отменять же их в самом деле. Президента и так упрекают в недостаточной заботе о национальном строительстве.

И переход на латиницу тоже нельзя отменять. Это часть казахстанской многовекторности. Обозначив желание перевести казахский язык на латинский алфавит, Акорда посылает важный сигнал Турции и всему тюркскому миру. А также Западу. И России тоже посылает сигнал. Обозначает сдержанную гордую суверенность. Повышает капитализацию молодого государства на перекрестке международных торговых путей и силовых геополитических линий.

В России довольно часто проявляют озабоченность языковой ситуацией в Казахстане. "Определенные силы" встречают каждую новую программу продвижения государственного языка с негодованием. Пользуясь случаем, вспоминают, кому и чего Россия подарила в прошлом веке. Потом российское руководство с более умеренных позиций говорит: да, подарили, но что теперь поделаешь. Это уже история. Мы за нерушимость границ, если соседи ведут себя благоразумно.

Результирующий вектор, итог воплощения в жизнь этих сложных разнонаправленных интересов, лицемерной политики (она другой почти не бывает), патриотического энтузиазма, разгильдяйства, фирменной евразийской лени и даже казнокрадства дает, как я уже сказал, относительно спокойную мирную ситуацию для большей части казахстанского населения.

Русских бабулек в Алматы вряд ли до конца их дней заставят разбирать казахские надписи латинскими буквами на аптеке. Но и виртуальное вдохновение у разработчиков языковых программ не ослабевает. Пишутся новые энергичные концепции, отмечаются определенные успехи. Они подвергаются острой нелицеприятной критике, как и положено в демократическом государстве. Жизнь идет своим чередом. Нельзя исключать, что тут проявляет себя высшая государственная мудрость.