Источники в Душанбе сообщают о набирающей силу настоящей войне за власть внутри клана Рахмона. Ее активными участниками называют первого сына президента Рустама Эмомали, возглавляющего верхнюю палату национального парламента и мэрию Душанбе и вторую дочь главы государства Озоду Рахмон, занимающую пост руководителя администрации президента Таджикистана. Об этом в пишет политолог Сергей Коновалов в статье опубликованной изданием "Независимая газета".

Ранее Эмомали Рахмон объявил о намерении передать власть сыну Рустаму и до недавнего времени в семье существовал внешний консенсус, что так тому и быть.

Шекспировские страстсти по-таджикски

Однако по мере того, как уходящий президент не торопился уходить, подвешивая на неопределенное время завершение процедуры транзита власти, в ближайшем окружении Рахмона стали кипеть шекспировские страсти.

Уставший ждать ухода отца на давно заслуженный отдых, Рустам Эмомали, как говорят, активировал процесс «фактического транзита». Опираясь на министра внутренних дел республики генерал-полковника Рамазона Рахимзоду, наследник сумел объединить вокруг себя руководителей ключевых силовых ведомств – МВД, Генпрокуратуры и Минобороны.

Некоторые источники утверждают, что шеф госбезопасности Таджикистана генерал Саймумин Ятимов также примкнул к лагерю Рустама, однако другие наблюдатели эту оценку не подтверждают, уверяя, что генерал Ятимов «играет сам за себя», иногда – на стороне Озоды Рахмон, которая якобы готова открыто оспорить права брата на трон отца.

Утверждают, что решительность Озоды поддерживает женская часть клана Рахмона (у президента семь дочерей и весьма мудрая супруга). Кстати, любопытно, что уже несколько лет в Душанбе гуляют слухи о том, что Рустам – не родной сын президента, что его отцом на самом деле является брат Рахмона – бывший дангаринский тракторист Нуриддин Рахмонов, а Рахмон с согласия своей жены усыновил племянника.

Так ли это на самом деле или нет – неизвестно, однако ожесточенность внутрикланового соперничества заставляет наблюдателей сомневаться в крепости семейных уз в окружении президента.

Раскол в семье, обостряющаяся борьба между наследниками, незавершенность транзита власти, а также рост протестных и радикальных настроений в обществе заставляют как самого Эмомали Рахмона, так и других активных игроков на таджикской политической доске искать себе самых разных союзников.

"Три стула" Эмомали

Президент Таджикистана пытается развивать в себе гуттаперчивые навыки, стараясь балансировать между Россией, Китаем и США, надеясь использовать влияние и ресурсы этих конкурирующих между собой геополитических полюсов.

В свою очередь внешние игроки, прекрасно чувствуя слабости Рахмона, используют уже его самого для продвижения своих интересов в Таджикистане.

Так, эмиссары Вашингтона в последнее время демонстрируют готовность активно поддерживать режим Эмомали Рахмона, который еще совсем недавно критиковали с различных трибун за нарушения прав человека и авторитаризм.

Наблюдатели фиксируют растущее число признаков новой совместной игры Душанбе и США. В частности, обсуждаются вопросы передачи американцами оружия и иной военной помощи Таджикистану (что, очевидно, Рахмон надеется использовать в незавершенном конфликте с КР).

Таджикистан предоставил свою территорию для проведения учений «Региональное сотрудничество-2022» под командованием США и с участием американской армии (кстати, за последние 30 лет Соединенные Штаты предоставили правительству Эмомали Рахмона помощь в сфере безопасности на сумму более 330 млн долл.).

Наконец, президент Таджикистана публично выразил желание расширять инвестиционное и экономическое партнерство с Америкой, призвав бизнесменов из США вкладывать деньги в энергетику и другие стратегические сектора этой центральноазиатской республики.

Любопытно и то, как американцы и администрация Рахмона начинают координировать свои позиции по афганской проблематике.

Представители США несколько раз заявили о недопустимости вооруженного сопротивления режиму «Талибана» (организация запрещена в РФ), давая понять, что не поддерживают проект вооруженной борьбы Фронта национального сопротивления Афганистана (ФНСА) во главе с Ахмадом Масудом.

В итоге источники близкие к ФНСА сообщают, что уже длительное время таджикские власти фактически блокируют деятельность политических руководителей сопротивления, находящихся на территории Таджикистана.

По их словам, никакой поддержке группам бойцов ФНСА в афганских Панджшере и Баглане рахмоновские функционеры не оказывают, наоборот, затрудняя работу различных зависящих от Душанбе структур Фронта.

Помимо американцев, команда Рахмона пытается развивать официальные и неофициальные контакты со структурами Евросоюза.

В связи с этим наблюдатели напоминают, что еще в 2010 году президент Рахмон подписал стратегический договор с ЕС, согласно которому Евросоюз обладает полномасштабным влиянием на политику Таджикистана, включая молодежную политику (работа с новым поколением), экономику, сельское хозяйство.

Очевидно, что Москву, которая до сих пор считала Эмомали Рахмона своим союзником, не может устраивать такая «многовекторность» нынешнего Душанбе, в результате которой в центрально-азиатском регионе укрепляются позиции геополитических противников России.

Рахмоновский Таджикистан все отчетливее превращается в «слабое звено» системы обеспечения защиты российских интересов на постсоветском пространстве.

Не может не раздражать Москву и попытка команды Рахмона столкнуть интересы России и Китая в Таджикистане. Пекин и Москва сегодня являются стратегическими партнерами, разрушение этого партнерства – в интересах прежде всего западного блока.

И признаки такой антироссийской и антикитайской «большой игры» на противоречиях все более зримо демонстрирует Душанбе. Клан Рахмона уже несколько лет пытается «жить на два дома», улыбаясь в политическом и коммерческом отношении одновременно и русским, и китайцам.

В итоге Москва и Пекин начинают коситься друг на друга, ревниво отслеживая слухи о том, кому из них представители рахмоновской семьи отдают политические, военные и экономические предпочтения.

Наверняка Кремль не радуют интриги Рахмона, связанные с попыткой использовать китайский ресурс для фактического провоцирования вооруженного конфликта с Бишкеком (а это уже попытка взорвать изнутри ОДКБ – главный инструмент российского влияния на постсоветском пространстве).

Искренние и конструктивные инициативы КНР, связанные с фиксацией статуса стратегического партнерства между Пекином и Душанбе, а также с готовностью Китая гарантировать территориальную целостность Таджикистана, в результате рахмоновских интриг в конкретном региональном контексте грозят превратиться в ресурс дестабилизации региона.

«Осень патриарха»

Правящая группировка в Душанбе явно пытается рассматривать китайские гарантии как санкционирование провокационной вседозволенности и безответственного поведения в отношении соседей.

«Осень патриарха» таджикской политики, таким образом, превращается в источник новых вызовов и угроз как для самого Таджикистана, так и для региона в целом.

Это ставит новые проблемы и новые задачи перед Москвой. Российские интересы в южном подбрюшье Евразии нуждаются в поиске новой, более эффективной модели защиты.

Возможно, это потребует кардинального пересмотра сложившихся за последние 25 лет практик работы Кремля с Таджикистаном и другими странами ближнего зарубежья.

Как показывает историческая практика, рано или поздно постсоветские «отцы наций» и созданные ими кланы уходят в прошлое, а ограбленные ими народы ищут новый, иногда очень мучительный путь в будущее.

России нужно делать ставку не на уходящие кланы, а на народы, смотрящие в будущее. И сегодняшний Таджикистан это лишний раз подтверждает.

Источник инф