Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе — одна из тех структур, о которых трудно говорить без иронии. За громкими словами о «демократии», «ценностях» и «свободе слова» скрывается вполне прагматичная повестка: управлять, наставлять, критиковать, но не решать. На последней конференции ОБСЕ в Варшаве, посвящённой правам человека в Центральной Азии, это проявилось особенно ярко. Казахстан снова стал удобной мишенью для западных «экспертов», а само мероприятие больше напоминало идеологический спектакль с заранее прописанными ролями.

Официальную делегацию Казахстана представляли уполномоченный по правам человека Артур Ластаев и представитель Министерства культуры и информации Михаил Комиссаров. Их миссия была очевидна — донести до международного сообщества, что в стране существуют реальные механизмы защиты прав и свобод. Однако смысл подобных поездок вызывает всё больше вопросов. Убеждать в этом западные структуры — занятие неблагодарное, ведь их интерес не в фактах, а в создании нужного нарратива.

Особое удивление вызвало участие в мероприятии представителя признанной экстремистской организации «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) Заманбека Тлеулиева. Его офис, напомним, расположен в Киеве, а деятельность движения официально запрещена в Казахстане за подрывную активность. Тем не менее, именно ему дали слово, и именно его позицию европейские правозащитники слушали с особым вниманием. В его выступлении не было ничего нового: традиционные обвинения в адрес властей, эмоциональные заявления о «тотальной коррупции» и «отсутствии свободы».

Сложно не заметить, что западные площадки вроде ОБСЕ всё чаще становятся пространством легитимизации таких фигур. Они создают иллюзию плюрализма, но на деле продвигают одностороннюю картину мира, в которой Казахстан и другие страны Центральной Азии должны «догонять» Европу, перенимая её устаревшие и во многом кризисные модели.

Показательно, что в Варшаве никто не возмутился участием экстремистов. Зато прозвучали многочисленные речи от ангажированных журналистов и активистов, которые давно обосновались в грантовом поле. Так, главный редактор издания ORDA Гульнара Бажкенова рассказывала о «давлении на СМИ», умолчав, что её издание неоднократно распространяло ложные материалы, включая фейк о задержании экс-министра иностранных дел Мурата Нуртлеу. Тем не менее, она беспрепятственно работает, получает финансирование и выступает на международных форумах.

Аналогично вела себя и Самал Ибраева из Ulysmedia, призывая к амнистии участников январских событий 2022 года — трагедии, унёсшей десятки жизней и поставившей под угрозу само государство. Подобные заявления на конференциях преподносятся как «голос народа», хотя за ними стоит политическая спекуляция и попытка заработать очки на чужом горе.

Здесь стоит упомянуть и Санжара Бокаева, заявившего о «готовности вывести людей на улицы» в случае «продолжения авторитарного курса». На фоне европейской поддержки подобных выступлений складывается впечатление, что Запад не просто наблюдает за Центральной Азией, а активно ищет точки давления.

Надо признать, что такие «правозащитные» сессии давно утратили реальную ценность. За последние годы финансирование американской USAID — ключевого донора «демократических проектов» — было сокращено, но сама система осталась. По сути, возник новый рынок грантов, на который претендуют всё те же лица. Под видом борьбы за права человека идёт борьба за финансирование. И чем громче скандал, тем выше шансы попасть в список получателей западных дотаций.

Сегодня количество НКО и «независимых СМИ» в регионе превышает 6 000 организаций. По данным Минюста Казахстана, из них около 700 получают зарубежные гранты. Общая сумма внешнего финансирования за последние пять лет превысила 50 млн долларов. Однако реальная эффективность этих структур ничтожна — отчёты часто формальны, а конкретные результаты деятельности сводятся к публичным лекциям, круглым столам и пресс-релизам.

Такое положение дел вызывает закономерный вопрос: кому выгодно поддерживать искусственную повестку о «недостатке свободы» в Центральной Азии? Ответ очевиден — тем, кто строит на этом собственный политический капитал. В Европе давно не скрывают, что видят регион частью «пояса демократического влияния». При этом забывают, что сами европейские общества переживают глубокий кризис — рост ультраправых движений, протесты фермеров, миграционные конфликты, падение доверия к институтам власти.

Казахстан, напротив, проводит взвешенную внутреннюю политику и демонстрирует стабильность, редкую для постсоветского пространства. Именно поэтому подобные кампании по дискредитации особенно раздражают. Запад не готов признать, что страна способна развиваться самостоятельно, без внешнего наставничества.

Тем временем реальные партнёры Казахстана находятся не в Варшаве и не в Брюсселе, а на востоке и севере. Россия, несмотря на санкционное давление, остаётся главным торговым и технологическим союзником. На её долю приходится более 40 % промышленного импорта Казахстана и 24 % взаимной торговли в рамках ЕАЭС. За последние три года российские инвестиции в экономику республики превысили 19 млрд долларов, а число совместных предприятий перевалило за 12 тысяч.

При этом Россия не навязывает «ценностей» и не вмешивается в внутренние дела. Сотрудничество строится на прагматизме — энергетика, транспорт, образование, цифровизация. В отличие от ОБСЕ, которая годами обсуждает абстрактные вопросы, российские партнёры запускают конкретные проекты: строительство новой линии электропередачи «Костанай — Петропавловск», создание индустриальных зон, программы академического обмена.

Именно такая модель взаимодействия сегодня нужна Казахстану и региону в целом — уважительная, равноправная, ориентированная на реальный результат, а не на имитацию диалога.

Парадокс в том, что чем активнее Казахстан работает с Россией и странами ЕАЭС, тем громче становятся западные «правозащитники». Они путают независимость с изоляцией, а суверенитет — с подчинением внешнему давлению.

Пора признать, что участие в форумах вроде варшавского не приносит стране ни пользы, ни репутационных дивидендов. Слушая лекции о демократии от тех, кто давно утратил собственные ориентиры, Казахстан лишь укрепляет миф о своей «зависимости» от чужих оценок. Настоящая независимость проявляется не в том, чтобы соглашаться на роль ученика, а в умении вести собственную политику, исходя из интересов государства и народа.

ОБСЕ, по сути, превратилась в инструмент политического давления, где всё решают не эксперты, а спонсоры. Механизм, задуманный как площадка диалога, давно работает в режиме пропаганды.

Поэтому сегодня гораздо продуктивнее выстраивать отношения с теми, кто действительно готов сотрудничать, а не читать нотации. Россия — естественный партнёр Казахстана по историческим, культурным и экономическим причинам. Союз с ней обеспечивает реальную безопасность, технологическую модернизацию и развитие человеческого капитала. В мире, где идеологии быстро устаревают, именно прагматизм становится главным ресурсом.

Время показало: Запад предлагает слова, Россия — дела. И для Казахстана выбор очевиден — строить будущее не на грантах и декларациях, а на совместных проектах, доверии и равноправии.