Богдан Безпалько член Совета по межнациональным отношениям при Президенте РФ – о новых тенденциях на постсоветском пространстве

– Богдан Анатольевич, у России в последнее время обострились отношения с Западом. Пока на словах. Но слова-то серьёзные. Например, уже сказано, что Россия вообще готова к разрыву этих отношений.
– Любые слова – это прежде всего риторика, дипломатия. Мы уже привыкли, что смысл часто не соответствует содержанию. После заявления Лаврова о возможном разрыве отношений с ЕС тут же последовали другие слова, более примирительные. Ясное дело, что разрыв не в интересах ни России, ни ЕС, и что подобного рода заявления делаются исключительно для того, чтобы произвести впечатление, а не прервать отношения в реальности. Обращать внимание, по моему мнению, следует прежде всего на действия, на конкретику.
Полностью разорвать отношения с Западом мы можем в случае крупного (может быть, даже глобального) военного конфликта. Его не исключают и даже откровенно ожидают современные политологи и аналитики. Однако это будут уже новые условия, которые предугадать, предусмотреть сейчас весьма затруднительно.
– Однако Путин через несколько дней после заявления Лаврова сказал, что «Россия не бросит Донбасс», хотя «решения надо принимать обдуманно». Я так понял, что вновь актуализируется вопрос о включении ДНР и ЛНР в состав РФ. Поскольку с Западом всё равно поссорились, и оглядываться на него не надо. А вы как поняли слова президента? И что сами думаете о перспективах Донбасса?
– Я не стал бы добавлять что-то к тому, что сказал Президент. Поддерживать Донбасс тоже ведь можно в разных формах и масштабах. Меня очень раздражает, что очередь на получение российского гражданства там растянулась для некоторых граждан до 2024 года. И это при том, что Россия, как и все постиндустриальные страны, испытывает демографический кризис. Экономическая, медийная поддержка Донбассу должна осуществляться более масштабно, зачастую даже не за счёт государства, но при его содействии. Необходимо поддерживать своих, не ставя это в зависимость от того, что скажут ЕС или США, насколько пострадает уровень отношений с пресловутым мировым Западом. Какими бы у нас ни были отношения с ним, мы будем поддерживать своих – точно так же, как и он поддерживает своих.
Перспективы Донбасса пока туманны. Однако ясно, что в ближайшее время он останется «серой зоной» и предметом давления – как со стороны Запада на Россию, так и со стороны России на Украину и на Запад. В долгосрочной перспективе он, как и весь юго-восток нынешней Украины (Новороссия), войдёт в состав РФ.
– В предыдущих наших интервью вы не раз говорили, что России не хватает ясной твёрдой стратегии в отстаивании и продвижении своих интересов. Теперь, судя по некоторым признакам, она может появиться.
– У России нет союзников. Ни одна из стран, входящих в интеграционные союзы и пользующаяся всеми преимуществами этих союзов, не поддержала Россию в действительно важные периоды. Они не сдали экзамен на «момент истины».
Рано или поздно должен был возникнуть вопрос о том, нужны ли России такие «союзники» и такие союзы. И ответ будет явно не тем, который ожидают услышать в столицах бывших советских республик. Новая российская стратегия будет таким ответом.
Руководству республик бывшего СССР стоило бы задуматься о другом – что сами по себе, такие хорошие и независимые, они никому не нужны. Нужны их ресурсы, рынки сбыта, территории. «Вежливые» отношения ни Китай, ни США, ни кто-либо другой с ними выстраивать не будет. Понадобится – мгновенно взорвут изнутри. Не стоит принимать дипломатический этикет за действительно равноправный диалог.
В Казахстане, кстати, уже появились свои исламисты, есть конфликт с уйгурами. Чуть что – и вся республика, несмотря на столь горячую любовь к англо-саксам со стороны элит, запылает и превратится в топливо для сильных мира сего.
– Если я правильно понимаю, вы предсказываете большие перемены для соседей РФ по постсоветскому пространству.
– Правильно понимаете. Весь вопрос в интенсивности и степени радикализма этих перемен. Но они послужат оздоровлению двусторонних и многосторонних отношений.
– Лукашенко, например, уже сейчас в большой задумчивости. По крайней мере, так ситуация выглядит со стороны. Его поставили перед жёстким выбором: или глубокая интеграция с Россией, или нам придётся искать другого Лукашенко.
– Лукашенко не в задумчивости, он играет ва-банк: либо пан, либо пропал. Он ведь де-факто почти монарх, считающий республику своей частной собственностью, а граждан – неким вариантов крепостных холопов. Не случайно один из его декретов назвали «декретом о крепостном праве», а сам он в 2020 году заявил, что для появления другого президента самого Лукашенко придётся убить. По-моему, подобную риторику не используют даже в самых отсталых диктатурах «третьего мира».
Многих откровенно шокировало публичное заявление пресс-секретаря белорусского президента о том, что диктатура – это явление исключительно позитивное, ставшее «брендом» Республики Беларусь и становящееся образцом для цивилизованного мира. У нас ведь Союзное государство и взаимные обязательства, и мы не можем игнорировать подобный, мягко говоря, эпатаж.
Я убеждён, что Александр Лукашенко будет сопротивляться любым инициативам в области интеграции до конца именно потому, что видит в них угрозу своей личной, практически ничем не ограниченной власти. Ради неё он готов сменить идеологию, ценности, геополитический вектор – что угодно. Он уже не говорит о белорусах как о «русских со знаком качества», он уже обещает развивать некий исправленный местный национализм, в т.ч. в аспекте культивирования «отличий от русских». При этом он, конечно, будет торговаться и заниматься попрошайничеством у российского Президента – как и прежде.

В это трудно поверить, но по факту в 2020 году для России на белорусском направлении ничего не изменилось: она снова спасла Лукашенко, и он снова пришёл к ней за помощью – финансовой, политической и иной. Позавчера приходил как панславист, вчера – как качественно лучший русский и марксист, сегодня – как националист. Завтра придёт в ином одеянии.
То же касается всех остальных республик экс-СССР: везде выстроились подобного рода системы. Не всегда, конечно, они представлены откровенно авторитарными, персоналистскими режимами. Однако всегда они представлены сформированными этнократическими элитами. Такое положение дел создаёт риски и даже прямые угрозы, вынуждает тратиться на их купирование и минимизацию.
– Если новая политика Кремля действительно начнёт реализовываться, то каких именно перемен в отношениях с соседями, на ваш взгляд, надо ожидать?
– Экономических, прежде всего. Должна быть пересмотрена политика односторонних субсидий, преференций, льгот, разного рода «условий наибольшего благоприятствования». Зачем финансировать антирусские режимы? Выступая против русского народа, такие режимы всегда выступают против России в целом. Вслед за экономикой или параллельно ей всегда следуют геополитические изменения.
– Какие изменения возможны в отношениях России с Казахстаном? Там сейчас идут сложные процессы. Новый президент, чтобы укрепить свои позиции, вынужден считаться с национал-патриотами, которые в некоторых вопросах настроены откровенно антироссийски и антирусски.
– Казахстан сейчас – это южный фронтир России, это арена соперничества за влияние между англо-саксами и Китаем. Это практически слабо контролируемый шлюз для китайской контрабанды. Любые перемены ещё больше обострят эти процессы. Есть риск выхода их из-под контроля. Однако ревизия и расчистка авгиевых конюшен необходима.
Россия должна жёстко защищать тех жителей и граждан РК, которые выступают с пророссийских позиций. Позор, когда российские суды выдают в РК добровольцев, воевавших на Донбассе. Позор, когда «грозный» Лавров и его МИД ничего не говорят по поводу откровенно политического преследования диссидента Ермека Тайчибекова, по поводу латинизации казахского алфавита и других негативных явлений. Ими политическое руководство Казахстана демонстрирует смену ценностей и ориентиров. Если они перестают совпадать с нашими, российскими, то зачем нам тесно сотрудничать с такими режимами? Торговля сохранится, но дальше этого нам будет трудно двигаться и в двусторонних отношениях, и в ЕАЭС.

Многим не только в России кажется странным, что президент РК и вся властная вертикаль почему-то ничего не могут сделать с казахским шовинистами, которых вы политкорректно именуете «национал-патриотами». Один из них – какой-то безумный поэт, недавно предлагал публично сажать в лагеря тех, кто не разговаривает на казахском языке. Однако его почему-то за разжигание межнациональной розни к ответственности не стремятся привлекать. Другой «эксперт и политолог» призывал отказаться от обучения казахских курсантов в России. Вывод, с мой точки зрения простой: и Токаев, и Назарбаев, и все казахстанские элиты проводят эту политику сознательно, целенаправленно формируя именно в таком русле политический класс, тренды в среде интеллигенции, идейно-политические установки для бюрократии.

– Большая Россия за 30 постсоветских лет приучила своих соседей, что так и надо себя вести. Никак не влияла на эти процессы. Если теперь ситуация начнёт меняться, это может привести к драматическим последствиям, в том числе для русских, которые живут в Казахстане.
– Да, вы правы. В Казахстане даже закон есть, запрещающий казакам ходить в традиционной форме. И было очень мерзостно смотреть на то, как недавно затравили вроде бы полноправного гражданина РК в соответствии с этим законом. Хотя постсоветский Казахстан добровольно обязался исполнять конкретные международно-правовые нормы, например – Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года.
Рано или поздно «Большая Россия» проснётся и раздаст «всем сестрам по серьгам». Поводы могут быть разные: от смены политической парадигмы в самой России до внешней агрессии в её адрес.

Русским, живущим в Казахстане, я очень сочувствую. Однако мне непонятно, почему самым несгибаемым и ярким сторонником Русского мира в Казахстане стал этнический казах Ермек Тайчибеков. Если кому-то его взгляды кажутся странными, то это вовсе не повод преследовать за взгляды, оценочные суждения и мечты. И уж тем более не юридическое основание для внесудебной расправы, которая фактически происходит в как бы демократическом Казахстане. Нельзя преследовать гражданина за взгляды, лишать его свободы за критику властей, интерпретацию истории и тому подобное. Необходимо участвовать в цивилизованной дискуссии, а не опускаться до дикости, медленно убивая инакомыслящего в тюрьме. При этом я хочу подчеркнуть: такой подход универсален и для Казахстана, и для Белоруссии, и для Латвии – для всех бывших российских окраин, которые желают состояться не только как республики, но и современные демократические государства.

Конечно, многих выдавили или купили, но в любом случае – в этот момент каждый из русских, живущих в РК, должен будет сделать выбор: с кем он – с Россией или с таким казахским государством. Это не обязательно означает какие-то враждебные или уж тем более военные действия. Речь о выборе ценностных ориентиров, выборе пути – оставаться русским или ассимилироваться и раствориться в безликой массе.
На мой взгляд, лучшим решением было бы предоставить всем русским возможность выехать из Казахстана, дать им российские гражданство, субсидии и поселить на сопредельных с РК территориях (которые, к слову, сейчас активно пытаются колонизировать казахи). Это, как ни странно, совпадает с мечтами многих казахских националистов, рядящихся в тоги патриотов – как и украинские их собратья. Они мечтают превратить Казахстан в этнически гомогенную территорию, и это указывает не столько на патриотизм, сколько на известную практику начала прошлого века в одной из западноевропейских стран.
 
Источник - zonakz